Возрождение
Шрифт:
Тиль усмехнулся шире.
"Хвастун. Намекаешь на то, что изобретение Ноэль - твоя заслуга?"
"Нет, - с достоинством отвернулся Элиар.
– Намекаю на то, что иногда надо думать о других".
"Я подумаю об этом, - зловеще пообещал Владыка Л'аэртэ.
– Как только вернемся, Светлый, сразу подумаю. И упаси тебя Торк мне помешать".
Элиар мигом встрепенулся.
"Чертоги палить не дам! К Таррэну в Лабиринт иди - у него все можно. А если опять сманишь Тира к себе на полгода, я расскажу Бел, по чьей вине из-под моих окон исчез намедни весь королевский орех".
Тиль пораженно замер.
"Ты не посмеешь, Эл!"
"Посмеет, -
"Конечно, - буркнул Элиар.
– Когда с Милле все станет хорошо, мне будет не до того, чтобы выискивать храмовник в каждой подушке. Пусть теперь этим другие занимаются".
Тирриниэль покачал головой.
"Вот за это и не люблю Светлых: мастера вы перекладывать свои проблемы на чужие плечи. Но имей в виду: Милле тебя не спасет, и одним храмовником ты все равно не отделаешься".
"Это еще почему?"
"А потому, Светлый, что в той затее с кольцом ты тоже принимал деятельное участие. И Бел об этом ПОКА еще не знает. Усек?"
Элиар ошеломленно моргнул, неверяще уставившись на Темного шантажиста, затем тихо сцедил воздух сквозь намертво сжатые зубы и неслышно ругнулся. Но отступать было некуда: Белка еще пять лет назад пообещала удавить любого, кто окажется причастным к тому грандиозному обману, благодаря которому ей пришлось целых три дня болтаться на Балах у Золотых в роскошном платье, а Таррэн обзавелся украшением на правой руке. Правда, времени с тех пор прошло уже немало. Однако надеяться на то, что она забыла, КТО тогда искусно покрывал трех наглых заговорщиков, не стоило. А если ей станет известно, что сама идея принадлежала не только Тилю...
Светлый Владыка едва не сплюнул.
"Иррадэ... так и знал, что подстава!"
Таррэн удивленно покосился на побратима, но тот уже резко отвернулся, мысленно изобретая для Тиля самую страшную кару, которую только мог себе вообразить. Подумать только... его же был план! Им осуществлен! От начала и до конца! Крикун вообще только помог чуток с резервом и умениями! А он, Элиар, был вовсе не при чем! Только и того, что произнес малопонятную речь, цель которой сводилась к введению в заблуждение одной вспыльчивой особы, чтобы не оборвала сразу чьи-то длинные уши. А теперь этот мерзкий интриган грозился рассказать, что ВСЕ они, включая Золотого Владыку, ЗНАЛИ о предстоящем торжестве! Более того, готовились! Собирали гостей! Заранее обговаривали планы! И если она это только поймет...
"Ну, Тиль, - свирепо подумал Эл.
– Если ты брякнешь Бел, что я в этом участвовал, я найду, как тебе отомстить!"
"Ищи-ищи, - посмеиваясь про себя, согласился Тирриниэль.
– На крайний случай, я всегда смогу припомнить второй куст королевского орешника, который по твоему приказу был перенесен из Чертогов в одно глухое и недоступное местечко".
"Что?! Но как... откуда ТЫ узнал?!"
"Не скажу".
"Тиль!"
Тирриниэль, весело сверкнув глазами, сделал вид, что не услышал гневного вопля Светлого, а на вопросительный взгляд сына только плечами пожал. Дескать, понятия не имею, отчего у Эла такая постная рожа. А то, что глаза вытаращились и челюсть едва не на столе лежит, так это его личные проблемы.
Таррэн ничего не оставалось, как только укоризненно покачать головой.
"Нашли время бодаться".
А вслух сказал:
–
"Чтобы контролировать Портал, а не поддерживать, ты хотел сказать!" - все еще недовольно буркнул Светлый.
Таррэн выразительно на него покосился.
"Ладно, молчу, - фыркнул Элиар.
– Если ты считаешь, что так им будет спокойнее, я не стану вмешиваться".
– Можно использовать сразу несколько щитов, - добавил Тирриниэль.
– Один будет отслеживать состояние Врат, второй возьмет на себя основную нагрузку, а третий проконтролирует, чтобы Огонь не повредил стены.
Владыка Эоллара странно пожевал губами.
– Вы сможете работать вместе с нашими магами?
– Мы даже со Светлыми можем работать, - хмыкнул Тиль, к вящему раздражению Элиара. Таррэн позволил себе мимолетную улыбку, но не больше: побратим и так на взводе, того и гляди - вспыхнет. Тогда как отец Эланны, кажется, почувствовал, что между гостями что-то происходит - его взгляд стал еще острее и пронзительнее, чем всегда, а в глазах появилась некоторая настороженность.
Однако спросил он совсем о другом.
– Ллер Тирриниэль, сколько помощников вам для этого потребуется?
– Хватит троих.
– Они у вас будут, - кивнул ллер Адоррас и повернулся к молчаливому Главе Совета.
– Рен Роинэ?
– Завтра утром трое высших магов будут ждать у Гостевого зала, сир.
Владыка Эоллара удовлетворенно улыбнулся.
– Прекрасно. В таком случае предлагаю вернуться к вопросу о границах.
Таррэн, Тирриниэль и Элиар одновременно нахмурились.
– Мне кажется, мы уже достаточно ясно выразились, что не имеем никакого намерения...
– начал Таррэн, но ллер Адоррас только кивнул.
– Я помню ваши слова. Но не могу не потребовать от вас закрепить их в Договоре. Это не значит, что ваше слово не имеет никакого веса, но, как правитель, я вынужден поступать так, как того требует долг. Надеюсь, вы меня понимаете.
Тиль хищно улыбнулся: не доверяет, старый интриган... ой не доверяет. И, в общем-то, правильно делает. Даже странно, что он так долго тянул с этим предложением. Все же Темные на Алиаре - чужаки, да еще лорды. К тому же, они - дети совсем иного мира и иных законов. А Договор - это почти что магия крови. Его-то они при всем желании не сумеют обойти. А если даже и попробуют, то магически заверенная клятва обернется для лгунов такими сложностями, что они тысячи раз проклянут тот день, когда решили обмануть бывших родичей.
Сами Договоры, как говорил еще в прошлый раз Таррэн, - наследие Драконов. Соответственно, пропитаны Их магией и Их силой. Нарушить невозможно. Обойти нереально. Пытаться схитрить - опасно. Причем, как для одной, так и для другой стороны: несмотря на то, что Создатели давно покинули этот мир, Их магия все еще жива. Она все еще хранила его обитателей от опрометчивых шагов и давала неплохие гарантии того, что единожды заключенный Договор никогда не будет нарушен. Единственное, что требовалось при его заключении - это тщательная формулировка, в которой не должно быть никакой двойной или тройной трактовки, где все просто и ясно, как божий день. И где даже самый придирчивый глаз не сумеет углядеть никакого подвоха.