Возрождение
Шрифт:
— Вам не впервой нарушать приказы…
— Э, молодой человек, ты не прав. Одно дело, когда мы, скажем так, не в полной мере следуем энцикликам Великого Магистра, и совсем другое, если будет нарушен прямой приказ, не допускающий двояких толкований. А он последует. Знаешь, я вполне готов смириться с неодобрением моего старого друга Клумма, но стать изгоем или, в качестве альтернативы, лишиться головы за измену — такой исход меня не прельщает. Я обязан буду выполнить приказ. Или попытаться хотя бы. Как отнесётся к этому мой друг Теодор?
— Я буду против, — лениво сообщил Тео.
— Вот
— Но ведь приказ есть…
— Есть, — согласился Руфус. — Мне приказано обнаружить Привратника. И попытаться склонить его… в данном случае, её к добровольному сотрудничеству. Елена, я уполномочен предложить вам убежище… гм… ну, не слишком надёжное, в Ордене. Вас будут исследовать наши мастера магии в расчёте, так сказать, улучшить породу суоннцев. Возможно, потребуется родить нескольких детей — от тех мужчин, кого Орден сочтёт достойными этой чести. Боюсь, право выбора… как это в вашем мире говорят, «партнёра», вам предоставлено не будет.
Лена, не поднимая головы, пробормотала:
— В подобном изложении, господин Гордон, сомневаюсь, что вообще кто-то согласился бы.
— Видишь, мой юный друг, Привратница не согласна. Пока, во всяком случае. Я, как подобает верному слуге Ордена, не оставлю попыток переубедить её и добиться именно добровольного согласия. Так что моя совесть чиста и ни одной буквы полученных приказов я пока не нарушил.
Ник покачал головой, то ли осуждая эту игру словами, то ли восхищаясь изворотливостью наставника.
А его наставник понимал, что окажись на месте юноши кто-то другой, более близкий к власть имущим и заботящийся о карьере, не избежать бы сейчас долгого жаркого спора или, возможно, вызова на поединок. Молодой дер Торрин просто не понимает той ценности, которую Елена представляет для специалистов Ордена. Разумеется, вряд ли её положение будет так уж плохо. Девушку окружат заботой, любые её прихоти будут немедленно исполняться. Почти любые. Вот свободу она не получит точно, что бы там ни говорилось про добровольное сотрудничество.
Нетрудно предсказать и реакцию суоннцев, если ша-де-синн подойдут к стенам Сириборга и потребуют выдачи девушки. Кое-кто из влиятельных семейств в этой ситуации, пожалуй, склонился бы к компромиссу, попытался бы поторговаться. Но Великий Магистр на переговоры не пойдёт. Значит, начнётся резня. Несмотря на то, что охотников осталось мало — это при условии, что им неоткуда получить подкрепления, хотя кто сказал, что это на самом деле так — при подобном столкновении Руфус точно знал бы, на кого поставить последнюю монету.
И самый главный аргумент — Тео, пусть и изрядно пострадавший в последней схватке, вряд ли позволит кому бы то ни было, включая старого приятеля, вмешаться в реализацию полученного на заре времён распоряжения. Не потому, что не захочет — не сможет. Он не умирал сотни раз, не научился болью преодолевать силу приказа создателя.
— Надо хоть веток нарубить, пока хоть
— Осторожнее, там наверняка топь. И рубить его, кстати, не надо, просто дёрни как следует. Корни тонкие и слабые, порвутся.
— Я помню, — суашини обвязался верёвкой, свободный конец кинул Руфусу. — Подстрахуешь, если что?
— Не беспокойся.
— Миша, ты как, на ногах ещё способен устоять?
— Вполне, — нарочито небрежно заявил юноша. — Ник, за веревочкой пригляди. А ветки-то нам зачем, костёр жечь будем?
— Эти кусты не горят, — усмехнулся Руфус. — Ну, разве что, если как следует просушить. А ветки нужны, чтобы хоть какое-то подобие лежанок сделать. Не дело это, спать в такой сырости. Когда я был моложе, мы, случалось, в этих болотах по нескольку дней бродили. И спали именно так — хороший ворох веток, сверху плащ… не сказать, чтобы удобно, но терпимо.
— А змеи?
— Со змеями я разберусь, — заверил экзорцист.
К тому времени, как не слишком удобные, но более или менее защищающие от осточертевшей влаги лежбища были сделаны, солнце давно скрылось, лишь облака на западе отсвечивали неприятной краснотой. Словно где-то там, вдали, пылают города и льётся кровь, словно уже шагают по Суонну не знающие жалости убийцы, приравнявшие всех и каждого к числу защитников объекта своей многовековой ненависти.
Руфусу не спалось, несмотря на усталость. Не только физическую, хотя в иное время хватило бы и этого. Мирная жизнь в Сольфелле сказывалась… Можно сколько угодно мысленно посмеиваться над Ником, но и сам экзорцист чувствовал, что уже далеко не так вынослив. Но, помимо ломоты в мышцах, влияние оказывала и усталость психологическая. Слишком много событий, слишком много эмоций — разум тоже желал отдыха, забытья, перерыва, необходимого для того, чтобы всё увиденное и услышанное переработать, разложить по полочкам, осмыслить и нарезать ломтиками, из которых потом можно сложить основу для принятия решений. В идеале, сейчас ему следовало, как Елене, отключиться сразу же по принятию горизонтального положения. А то и раньше, в полёте, в падении. Увы…
Видимо, не он один не мог уснуть. Совсем рядом перешёптывались Тео и Михаил… Слышно было плохо, Руфус сосредоточился, стараясь разобрать каждое слово. Не то, чтобы это было так уж сильно необходимо, он не ожидал от Тео плетения каких-нибудь заговоров, хотя и так понятно, что суашини не говорит всего, что знает. Но информация не бывает лишней, она бывает только временно невостребованной.
К его удивлению, разговор шёл не о предстоящем Ритуале, истории суаши или о том, как выжить в сложившейся обстановке.
— Мне не дает покоя один странный случай, — Михаил явно не стремился утаить разговор от окружающих, шептал больше для того, чтобы не мешать людям спать.
— Рассказывай.
— В селе, где ты встретился с Леной, я зашел к местному лавочнику. Деньги нужны были, да и обстановку выяснить требовалось.
— Разумно. Прихватил что-то на продажу?
— По мелочи. Нож златоустовский… их два было, я перед уходом из крепости второй подарил Урмасу на память. Несколько колец взял маминых.