Возрожденный каратель. Том 1

Чапанов Алексей

— Но поймет ли он? — встревожено спросила она.

— Шин понимает. Если бы это было не так, разве дал бы он вам так просто уйти?

— Да, но….

— Но ты хочешь остаться, — закончила за нее Мэй. — Это ты хотела сказать?

Мури промолчала, стыдливо опустив голову.

— Не волнуйся, я поговорю с ним, — пообещала ей Мэй, мягко опустив руки на плечи. — Шин хороший человек. Он дважды спас нас, двух незнакомок. Рисковал своей жизнью, хотя был не обязан. Даже мой муж бросил нас, а он нет. Я уверена, он разрешит вам остаться.

— Поговоришь со мной? Разрешит

остаться? Ты хоть понимаешь, что… что…? Да блин, у нас ведь всего одна палатка! Вы где спать собрались?

Глава 55. Ночь вдвоем

Глубокая ночь. Я лежу у костра, время от времени просыпаясь от холода, чтобы подкинуть дров в тлеющие угли. Мэй все-таки уговорила меня. Хотя, так ли уж сильно я отпирался? Наверное, только для вида. Там все-таки дети. Однако я ей напомнил простую истину — всех не спасти. Мэй добрая, но не глупая. Уверен, она поняла посыл.

Луна сегодня была особенно красива. На небе ни облачка, полный месяц изливает на землю яркий серебряный свет. Смотрю на нее и наслаждаюсь умиротворяющей трелью потрескивающего костра.

Может, не так уж и плохо, что меня не пустили в палатку. Им там тесно, жмутся друг к другу, а у меня тут простор и вид превосходный.

Вдруг зашуршала палатка, и откинулся полог. Я приподнялся на локтях.

Из палатки вышла Мэй. Она подошла ко мне и присела рядом.

Некоторое время она просто молча смотрела как играет огонь, а затем спросила:

— Почему не спишь?

— Уже выспался, — ответил я, встал, подкинул в костер несколько бревен и уселся обратно. — А ты почему?

— Мури во сне сильно толкается, — прикрыв рот ладошкой, хихикнула Мэй.

— Сама виновата. Это ведь ты настояла, чтобы они остались, — напомнил я.

— А ты бы и вправду их отпустил? — повернувшись, она посмотрела на меня серьезным пронзительным взглядом.

Я вынужден был недвусмысленно это признать:

— Силой держать бы не стал.

— У тебя осталось вино? — неожиданно спросила Мэй.

— А? Да, конечно.

Я открыл инвентарь, достал мех с вином и две чаши. Разлил до краев и протянул ей одну.

Сделав первый глоток, я ощутил легкое жжение, горьковато-пряный привкус во рту и приятную теплоту, разливающуюся по горлу и текущую вниз к животу.

— Шин, — отпив немного вина, заговорила Мэй, — я хотела бы попросить тебя об услуге. И это будет единственный раз, когда я о чем-либо тебя попрошу. Обещаю.

— Ум, — промычал я, делая в этот момент второй глоток, уже не такой обжигающий. Я догадывался, о чем она хотела попросить.

— Я хочу, чтобы ты позаботился о Ханюль, — продолжила Мэй.

Отлипнув губами от чаши, я скромно улыбнулся и сказал:

— Ну, разумеется….

Однако не успел я договорить, Мэй резко прервала меня:

— Ты меня не правильно понял. Я хочу, чтобы ты позаботился о ней как о женщине. Я понимаю, что в клане Ран для тебя, скорее всего, уже выбрали невесту. И я не прошу, чтобы Ханюль становилась твоей женой. Роли любовницы ей будет вполне достаточно.

Для матери предлагать свою единственную дочь

в любовницы могло показаться полнейшим безумием. Ведь сердце мужчины никогда не будет целиком принадлежать ей. А так как их дети родятся вне брака, по закону они не будут считаться наследниками. С другой стороны, если мать из простой семьи отдает свою дочь в руки аристократа или члена крупного клана, тогда все совершенно иначе. Ее положение и положение ее детей станет выше.

Только вот, женившись на лорде, Мэй возвысила не только себя, но и Ханюль. Ее положение лишь на ступеньку ниже аристократии.

Мэй знает, что я из клана Ран, клана третьей порядка, но не знает, что я прихожусь внуком старейшины клана. Семьи, хоть и потерявшей прежнее положение, я, тем не менее, нахожусь выше рядовых семей. Но даже так, в столице она сможет найти дочери более подходящую кандидатуру, и в роли жениха, а не любовника.

Так же не стоит забывать, что вопросами брака в семье занимается либо отец, либо другой близкий родственник мужского пола. В случае с Ханюль, эта обязанность ложится на плечи ее приемного отца. И пока лорд не имеет своих детей, он будет против того, чтобы Ханюль становилась чьей бы то ни было любовницей. Пускай не по крови, но она носит его благородную фамилию и считается единственной наследницей.

Поделившись своими мыслями с Мэй, она развеяла все мои доводы одной гневной фразой:

— В следующий раз, когда я увижу его, я на его глазах разорву этот несчастный брачный браслет! — и так сильно за него потянула, что казалось, вот-вот разорвется.

Когда мужчина и женщина вступают в законный брак, они дают клятвы и надевают на запястья друг друга брачные браслеты. Разорвать его на глазах супруга, значит разорвать брак.

На самом деле, браслетами они называются только на словах. Это лишь связанные кусочки разноцветной ткани.

— Раз уж мы говорим о разрывах, — решил и я поделиться, — то я тоже собираюсь кое-что разорвать. В будущем я намерен покинуть клан Ран.

— Покинуть клан? Разве это не равносильно тому, чтобы отказаться от своей семьи? Матери, отца, братьев, сестер?

Мэй была сильно шокирована, не ожидая от меня такого решения.

Разорвать брак и разорвать семейные отношения — не равнозначные вещи. Семейные узы прочнее любовных. Особенно, когда речь касается кланов. Покинуть клан — это не только отказаться от семьи, это значит отказаться от наследия предков, откреститься от прошлого, оторвать и выбросить часть себя.

Она не знала, что из всей семьи, из всего клана Ран, я переживаю только об одном человеке — Мэй. Кровь, предки. Это все не мое: не моя кровь, не мои предки. Лишь она одна позаботилась обо мне. Это из ее рук я получил двойное кольцо. Это она отдала мне все, что имела и ничего не просила взамен. Пускай и из-за пророчества, в которое она так слепо верит.

— Да! — одним глотком опустошив чашу с вином, подтвердил я.

— Но почему? — спросила Мэй.

Почему? Мне сложно было дать ответ на этот вопрос. Не касаясь вопроса происхождения, в этом мире нормально, если кланы не ввязываются в войну королевств и империй.