Возрожденный любовник
Шрифт:
– Оно принадлежало его шеллан.
Мягкая кожаная подошва ее тапочек скрипнула, когда Ноу-Уан развернулась. У подножия лестницы стоял ангел.
– Платье, – сказал он. – Это платье было на Веллесандре в ночь их церемонии около двухсот лет назад.
– О, в таком случае я должна вернуть платье его супруге…
– Она мертва.
По спине пробежал холодок.
– Мертва…
– Лессер выстрелил ей в голову. – Когда Ноу-Уан ахнула, его белые глаза не моргнули. – Она была беременна.
Ноу-Уан
– Извини, – произнес ангел. – Я не подслащаю пилюли, и тебе нужно знать, с чем придется иметь дело, если собираешься вернуть ему платье. Хекс следовало тебе сказать… Я удивлен, что она промолчала.
Действительно. Хотя нельзя сказать, что они много времени провели вместе… и у них было достаточно своих деликатных тем.
– Я не знала, – наконец, ответила Ноу-Уан. – Всевидящие чаши на Другой Стороне… они никогда…
Вот только, она не думала о Торменте, когда ходила к ним, она беспокоилась о Хексании и думала лишь о ней.
– Трагедия, как и любовь, ослепляет людей, – сказал он, словно чувствовал ее сожаление.
– Я не стану возвращать его. – Она покачала головой. – Я нанесла достаточный ущерб. А предстать перед ним с… платьем его супруги…
– Будет хорошим поступком. Думаю, ты должна отдать платье. Возможно, это поможет.
– Чему? – непонимающе спросила она.
– Это напомнит ему, что ее больше нет.
– Словно он забыл, – нахмурилась Ноу-Уан.
– Ты бы удивилась, дорогая. Цепь памяти должна быть разорвана… поэтому говорю тебе, принеси ему платье, и позволь Тору забрать его у тебя.
Ноу-Уан попыталась представить себе такой обмен.
– Как жестоко… нет, если вам так хочется мучить его, делайте это сами.
Ангел выгнул бровь.
– Это не пытки. А реальность. Время идет, и ему нужно двигаться дальше, и быстро. Отнеси ему платье.
– Почему вы так заинтересованы в его делах?
– Его судьба – моя судьба.
– Как такое возможно?
– Поверь, не я все устроил.
Ангел смотрел на нее так, словно говорил: «только попробуй усомниться в моих словах».
– Прости, – резко сказала она. – Но я причинила достаточно боли хорошему мужчине. Я не стану принимать участие в том, что навредит ему.
Ангел потер глаза, словно у него болела голова.
– Черт возьми. С ним не нужно нянчиться. Пинок под зад – самое то… и если он вскоре его не получит, то будет молить, чтобы оказаться в дыре, в которой находится сейчас.
– Я ничего не понимаю…
– Ад состоит из нескольких уровней. И по сравнению с тем местом, куда он направляется, этот отрезок агонии покажется шипами под ногтями.
Ноу-Уан отпрянула и затем прокашлялась.
– А вы не лезете
– Знаю. И не говори.
– Я не могу… не могу сделать то, что вы хотите.
– Нет, можешь. Ты должна.
Глава 7
Открывая бар в бильярдной, Тор не задумывался, какие бутылки брать. Но на втором этаже он понял, что в правой руке была «Эррадура»[1] Куина, а в левой – «Драмбуйе»[2]?
Итак, ладно, может он и был в отчаянии, но вкусовые рецепторы все еще с ним, и это дерьмо отвратительно.
В гостиной в конце коридора он поменял последнее на старый-добрый ром… может, он притворится, что текила – это «кока-кола» и смешает их.
Добравшись до своей комнаты, Тор закрыл дверь, сорвал пломбу на «Бакарди»[3] и открыл рот, заливая в себя спиртное. Паузы для глотка и вдоха. Повтор. Ииии повтор… и еще один. Линия огня, пролегающая от губ до желудка, была даже приятной, словно он проглотил молнию, и Тор продолжил в том же ритме, вдыхая необходимый воздух, будто плавая в бассейне в свободном стиле.
Половины бутылки не стало примерно через десять минут, и он все еще стоял посреди своей комнаты. Довольно глупо, подумал он.
В отличие от того, чтобы напиться – что очень даже необходимо.
Он поставил выпивку и занялся ботинками, с огромным трудом сняв их. Штаны, носки и майка последовали за ними. Обнажившись, Тор вошел в ванную, включил душ и встал под него, держа в руках бутылки.
Рома хватило на шампунь и мыло. Приступив к ополаскиванию, он открыл «Эррадуру» и присосался к ней.
И когда он, наконец, почувствовал действие алкоголя, острые грани его настроения стали менять контур и плести блаженную паутинку забвения. Даже когда его накрыло волной, он не переставал пить. Когда он вошел в комнату, вода стекала с него ручьем.
Тор хотел спуститься в клинику и разузнать о Хекс с Джоном, но знал, что она поправится, и паре придется самостоятельно разобраться со своими проблемами. К тому же, его настроение крайне токсично, и Бог свидетель, в том переулке им двоим и так досталось.
Ни к чему делиться таким сомнительным богатством.
Он позволил одеялу высушить тело. Что ж, ему и теплу, нежно сочившемуся из вентиляции в потолке. «Эррадура» действовала дольше рома… может, потому что между алкоголем и большим ужином желудок зажил своей жизнью. Когда текила закончилась, Тор поставил бутылку на прикроватную тумбочку и удобно устроил свои конечности… что было не сложно. Прямо сейчас его могли запихать в ящик ФедЭкс[4], и ему было бы комфортно.
Тор закрыл глаза, и комната начала вращаться, будто кровать была прямо над водостоком, и в него все медленно утекало.