Возвращаясь в рай
Шрифт:
восемь месяцев? Он оставил город без следа после наших коротких и сумасшедших
отношений. Почему он даже не попытался связаться со мной, или по крайней мере, дать
мне знак, что он жив? У него те же голубые глаза, то же точеное лицо, и те же мышцы-
выпирающие из-под футболки. Он здесь, и жив, и идет прямо ко мне. Я не могу отвести
взгляд, хотя и отчаянно хочу это сделать.
Он вздыхает и говорит:
– Все это как-то неловко, да, - его голос звучит
оттенки, которых не было там в последний раз, когда мы видели друг друга.
– Да, - удалось пропищать мне, - Эмм …
– Как поживаешь?
Я не могу ответить на этот вопрос. Это слишком фальшиво. Если бы ему было дело до
того, как у меня дела, он бы придумал, как увидеть меня или поговорить со мной. Он
оставил меня перед Рождеством, перед Новым годом, перед Днем Святого Валентина, до
моего дня рождения, перед
выпускным и окончанием школы.Перед тем, как мне сообщили, что я должна буду
постоянно хромать до конца своей жизни безо всякой надежды на полное
выздоровление.
– Что ты здесь делаешь?
– он пожимает плечами.
– Я задавал себе тот же вопрос сегодня утром.
Один из парней, стоящих рядом с нами, с длинными вьющимися волосами, которые
падают ему на лицо, пукает. Еще хуже то, что он делает из этого большое шоу, со стонами
и потугами, как маленький ребенок.
– Чувак, ты в своем уме?
– спрашивает Калеб.
– А что?
– равнодушно говорит парень, - Я должен был выпустить его.
– Выпускай, когда ты один, старик. Не будь гребанным уродом.
– А ты че, пердежная полиция?
– спрашивает парень, подходя к Калебу. Калеб становится
прямо, как будто он побывал в большом количестве драк и не боится добавить еще одну,
на свой счет. Это нереально. Я не чувствую пальцев ног, потому что я в шоке, и Калеб, и
этот парень собираются драться из-за … пука?
– Остыньте, парни, - поизносит грубый голос. Высокий черный парень с папкой указывает
на меня.
– Мэгги, могу я с Вами поговорить? Наедине.
Он указывает на Калеба.
– Ты тоже, Бекер. Сейчас.
Я иду за ним от фургона, болезненно осознавая, что Калеб идет следом. Я испытываю
желание развернуться и потребовать, чтобы он рассказал, где был, но я даже не знаю,
могу ли я выдавить хоть слово.
Парень останавливается за столом для пикника и кидает на него свою папку. Он
представляется, как Деймон Мэннинг, старший руководитель и сопровождающий нашей
группы.
Он выглядит переживающим, когда говорит:
– Очевидно, что вы двое не можете быть в этой поездке вместе.
мой помощник поставил вас в качестве замены после того, как Хизер ушла.
– Я уйду, - немедленно предлагает Калеб.
– Черта с два, Бекер. У тебя нет выбора, кроме как остаться.
Это означает, что Деймон хочет, чтобы выбыла я. Если бы я была старой Мэгги, той, кто
боится малейшего конфликта или противостояния, я бы уехала с большим
удовольствием. Но сейчас я сильнее, и я не отступлю ни за что. И еще здесь Калеб. Я
поворачиваюсь с решимостью к Деймону.
– Я остаюсь.
– Мэгги, мне очень жаль, но невозможно работать с вами обоими
– Я не уйду, - прерываю его я.
Деймон потирает рукой свою лысую голову и вздыхает. Я могу сказать, что он колеблется
… по крайней мере, немного. Что я могу сказать, чтобы убедить его, что не могу бросить
поездку только потому, что Калеб, внезапно, оказался здесь тоже? Правда в том, что быть
с Калебом будет испытанием - огромным и неожиданным. Но я решаю, что собираюсь
доказать себе и ему, что я двигаюсь дальше. Я больше не позволю прошлому диктовать,
как мне жить. Нам обоим уже восемнадцать, по закону мы считаемся взрослыми.
– Это плохая идея, - повторяет Деймон, - действительно плохая идея.
– Могу я поговорить с Калебом наедине?
– спрашиваю я его.
Деймон переводит взгляд с меня на Калеба.
– Хорошо. У тебя пять минут.
Когда Деймон уходит, я сглатываю и заставляю себя повернуться к Калебу. Он выглядит
встревоженным, но в то же время излучает ожесточенную силу. Раньше я думала, что он
все, что я хотела и в чем нуждалась. Если бы Калеб Бекер был рядом, моя жизнь была бы
в порядке. Так и было, на некоторое время, по крайней мере.
– Прошло восемь месяцев, - говорю я слабым голосом. От мысли о том, как я скучала по
нему, на глаза наворачиваются слезы. Я моргаю и молюсь, чтобы не заплакать. Не сейчас,
когда у меня есть все, чтобы оставаться сильной. Я говорю что-то, что угодно, так чтобы
сохранить это состояние, - Ты пропустил выпускной.
– Я пропустил много вещей, - говорит он, а затем медленно засовывает обе руки в
карманы.
Я знаю, что, вероятно, выгляжу жалко. Я чувствую себя жалкой. Но я устала себя жалеть. Я
должна идти дальше. Я становлюсь сильнее с каждым днем. Я не могу снова втянуться в
мыльную оперу жизни Калеба. Я не позволю этому случиться. Я смотрю на большой
белый фургон, который должен взять нас на четыре недели в поездку вместе. Мы