Возвращенец. «Элита пушечного мяса»
Шрифт:
Три Процента до автоматизма отработанными движениями примкнул штык к винтовке. Траншея, ощетинившаяся острой сталью поблескивающих штыков, казалось, скрывала грозную силу, но Вова уже знал, насколько уязвима и мягкотела идущая в атаку на не подавленные пулеметы пехота. Грохот артиллерии стих, в воздухе пыхнули две зеленые ракеты.
– В атаку, вперед, ура-а-а-!
Повинуясь ротному свистку, Вова выбрался на бруствер. Но не сразу, пропустил вперед самых прытких. Надолго задерживаться в траншее тоже было не резон - в ней, размахивая наганом, метался ротный, подгоняя замешкавшихся.
– Ура-а! А-а-а-а-а!
Лопухов бежал,
– А-а-а-а-а!
Немцы позволили роте пройти метров двести и открыли огонь. Бежавший впереди красноармеец вдруг споткнулся и упал мятым кулем, за ним второй, только тогда Вова услышал знакомый посвист пуль. Впереди земля взлетела крохотными фонтанчиками, и он бросился на землю. Земля встретила его серо-желтой сухой травой. Трава давала укрытие. Не от пули, только от взгляда, но немецкие пулеметы били густо.
Шедший справа метрах в двадцати ротный вдруг начал оседать на землю. Это твой шанс, молнией пронзило Вовин мозг! Прежде, чем окружающие успели что-либо сообразить, он, проигнорировав свистящие вокруг пули, подлетел к упавшему лейтенанту, выдернув по пути из кармана индивидуальный пакет.
– Санинструктора! Санинструктора!
Пока не было санинструктора, Три Процента попытался стянуть с ротного шинель, но ремни перетянувшие грудь лейтенанта не давали это сделать.
– Куда его?
Рядом с Вовой приземлился санинструктор.
– В грудь, навылет.
Вдвоем дело пошло быстрее, а с бинтом медик управлялся намного профессиональнее, Вова только помогал, придерживая раненого.
– Вынесешь?
– Вынесу, - согласился Три Процента.
Пока возились с ротным, рота успела продвинуться и сейчас серела неровными холмиками в полусотне метров впереди. Для начала Вова оттащил лейтенанта метров на двадцать назад. Здесь была плоская впадина, неглубокая, сантиметров тридцать-сорок, но этого хватало, чтобы пули не залетали в нее, а свистели поверху. Здесь он вернул штык в походное положение и уже хотел продолжить начатое, но тут заметил ползущего в нужном направлении бойца.
– Эй, ползи сюда!
– Чего?
– Сюда, говорю, ползи. Здесь не достанут.
Доверчивый парень клюнул на приманку.
– Куда тебя?
– В руку.
– Помоги лейтенанта дотащить.
– Ладно, только перекурю, а то охота, сил нет.
– Ага, сейчас тебе фрицы дадут прикурить, ползем отсюда, пока они минами швыряться не начали.
Вдвоем дело пошло быстрее. Они уже преодолели еще полсотни метров, когда немцы обратили внимание на их возню, движение выдавала колыхавшаяся трава. Пули противно зацвиркали вокруг. Ротный вдруг потяжелел. Вова хотел подогнать помощника, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять - готов. Жалко парня, зря его сорвал, хоть бы покурил перед смертью, но тут не угадаешь. Когда до наших окопов оставалось совсем немного, из них выскочили двое и помогли дотащить раненого лейтенанта.
– Спасибо, мужики.
– Та нема за що!
– Где сборный пункт?
– Пидем покажу.
Сдав лейтенанта медикам, обратно Три Процента по понятным причинам не спешил. Была мысль куда-нибудь заныкаться, но, поразмыслив, он все-таки решил вернуться. К этому времени атака уже успела захлебнуться. Когда он добрел до траншеи, из которой рота начинала атаку,
– Здесь третья рота.
Лопухов с трудом узнал командира третьего взвода. Еще раз пробежался по ближайшим бойцам - никого знакомого. Хотя нет, вроде, эта морда уже где-то мелькала. И этот тоже из третьего взвода.
– А первый взвод где?
– Все здесь. А ты где шлялся?
На этот вопрос у Вовы была железная отмазка.
– Ротного выносил.
– Донес?
– Донес, еще был жив.
– Тогда садись, скоро опять в атаку пойдем.
Вова, где стоял, там и сел. Еще раз? Буквально час назад из этого окопа в составе роты поднялась в атаку почти сотня штыков, осталась же… Десятка два, может, чуть больше. И опять в атаку? Сидели все молча, никаких разговоров, некоторые курили. И ждали. Прошел час, другой. Потом пришел посыльный, и роту отвели в тыл. Три Процента выбрался из траншеи с огромным облегчением. У Волжского берега их ждали полевые кухни. Вова махнул наркомовские, которые скатились по пищеводу как вода, и даже не поперхнулся. Потом механически начал набивать желудок. День прошел, что еще надо? Что будет завтра? Посмотрим.
Линия фронта здесь проходит по брандмауэру четырехэтажного дома. С левого фланга она пересекает двор, остатки каких-то сараев и устремляется через разрушенные бомбежкой жилые кварталы к заводу "Баррикады", где непрестанно гремит канонада, чуть притихая только ночью. Справа невидимая линия по диагонали идет к угловому дому, взлетает на перекрытие между вторым и третьим этажами и, завернув за угол, проходит посередине некогда широкой улицы или проспекта. Сейчас там все настолько завалено обломками разрушенных зданий, что даже танки не пройдут. И это хорошо, только танков тут еще и не хватает.
А немцы здесь рядом, может, кто-нибудь из них сидит вот так же, привалившись спиной к толстой кирпичной стене, только с другой стороны. В самом начале немцы пытались взорвать стену и пробить проход на эту сторону, но не рассчитали и стена устояла. А вот дом тряхнуло основательно, несколько деревянных перекрытий обрушилось, причем, немцам досталось намного сильнее. С тех пор они таких попыток больше не предпринимали. За неделю они здесь не продвинулись ни на метр. Выдохлись фрицы, по всему чувствуется. Вспомнить бы еще, когда наше наступление началось! Вроде в ноябре, значит, уже скоро.
Вова, осторожно, не приближаясь к оконному проему, выглянул на улицу. Фрицы, убитые в позавчерашней атаке так и лежат припорошенные снегом. Раньше они себе такого не позволяли, всегда по ночам старались убрать свои трупы, а тут бросили и даже не пытались. А к окнам лучше не подходить, снайпера, суки, так лупят, только выгляни. Зато по утрам их не бомбят, настолько все перемешалось, что даже хваленые стервятники Геринга боятся врезать по своим. А над "Баррикадами" их карусели крутятся с утра и до вечера. Наши истребители появлялись несколько раз, только толку от них никакого. Хорошо хоть артиллерия с левого берега поддерживает, третьего дня "катюши" дали залп. Жуткая вещь, даже если смотреть со стороны. Фрицевский "ишак" тоже не подарок, но все-таки не так страшно.