Возвращенец. «Элита пушечного мяса»

Полищук Вадим Васильевич

– Ну, колитесь, чего вчера было?

– Да ничего не было, - пустились в отрицалово кореша.

– А чего тогда лыбитесь?
– продолжил допрос Вова.
– Я, как выпил ничего и не помню. Что дальше было-то?

– Хозяйка тебя в спальню увела, да на свою кровать уложила.

Так это была хозяйская кровать!

– А дальше?

– Дальше она к нам вернулась, гулять продолжили.

Устал человек, выпил, сморило его. Хозяйка помогла лечь спать. И с чего тогда ржать? Рассказчик, тем временем продолжил.

–

Через полчаса хозяйка из-за стола встала и в спальню нырнула.

Вова напрягся.

– Еще через четверть часа выскакивает вся в слезах, шипит, как кошка.

– А что? Я ничего…

– В том-то и дело, что ничего. Опозорил, ты Саныч, Красную армию, а еще - ефрейтор!

Тут уже все заржали в голос. Хозяйка, вероятно, пыталась Вову пробудить, и не только Вову, но к ее стараниям, судя по всему, оба обитателя ее кровати остались глухи.

– Да я, считай, трое суток не спал, из-за руля не вылезал, устал как…

Лопуховские оправдания звучали жалко, это он и сам понимал, но решил сегодня же вечером восстановить свое реноме. Объект, правда, красотой не блистал, да и возраст далеко не юный, но все женские причиндалы были в наличии. Визуально же в темноте большой разницы между хозяйкой и какой-нибудь моделькой нет, особенно, если перед этим стакан на грудь принять. А что если найти ее прямо сейчас и пообщаться где-нибудь в сараюшке? Да и кусты по летнему времени пойдут.

Приняв решение, Вова затянул ремень, лихо сбил на ухо пилотку и двинул на выход.

– Если начальство будет искать - я скоро приду.

И вышел, сопровождаемый гнусным ржанием гадов-сослуживцев. Не к ночи будь помянутое начальство, не преминуло испоганить Вове намечающуюся лафу. На выходе из дома он столкнулся с лейтенантом Никифоровым.

– О, Лопухов, хорошо, что я тебя нашел! Собирайся, надо горючее в первый батальон доставить.

– А чего я?
– возмутился Вова.
– Других что ли нет?

– Во-первых, я тебя первым встретил. Во-вторых, а почему не ты?

Вова быстро перебрал в голове аргументы, препятствующие его немедленной отправке в рейс, но не нашел ни одного уважительного. Ладно, тут недалеко, к вечеру обернется, а женщина никуда от него не денется.

– Есть, в рейс, - нехотя согласился он.

Еще никогда короткая дорога не казалась ему такой долгой. Село, где расположился первый танковый батальон их бригады, уже виднелось где-то в километре. Бочки быстренько выгрузить и обратно. Какого хрена им вообще горючее понадобилось, на месте ведь стоят?

Та-та-та-та-та-та! Вова автоматически ударил по педали тормоза, и снаряды взбили дорожную пыль буквально перед капотом «шеви». Ба-бах! Бах! Сильный удар в левое бедро. Боли не чувствовалось, но нога моментально онемела. Штанина быстро намокала. Не забыв прихватить автомат, Вова вывалился на дорогу. Рядом с ним из пробитых бочек в кузове стекал на дорогу соляр. Пара «фоккеров» неторопливо разворачивалась для повторного захода.

Охотники. Не обращая внимания на текущую кровь, он постарался отползти подальше от машины. «Шевроле» стоял на дороге с распахнутой дверцей, как бы приглашая вернуться, двигатель продолжал работать, но Вова знал, что машина уже обречена.

Та-та-та-та-та-та! Та-та-та-та-та-та! Оставив на земле большой оранжево-черный костер, пара фрицев взмыла в небо и взяла курс на запад. Они свое дело сделали и надолго здесь оставаться не стали. Осторожные, сволочи! В сапоге уже ощутимо хлюпало. Вова ощутил, как вместе с кровью из него вытекает жизнь. Он торопливо стащил с себя ремень, перетянул ногу. Потом, рванул зубами упаковку индивидуального пакета и начал бинтовать ногу прямо поверх галифе. Сейчас главное остановить кровь. Танкисты должны заметить дым пожара, и послать кого-нибудь на помощь, надо только немного потерпеть, совсем немного.

Глава 11

Госпиталь располагался в трехэтажном каменном здании, стоящем на территории католического монастыря. Говорили, что в этом монастыре располагалась больница чуть ли не с четырнадцатого века. По ночам город опускался во тьму. Немцы время от времени пытались бомбить железнодорожную станцию и сам город, поэтому соблюдалась светомаскировка. К тому же, уличное освещение Львова было газовым, а самого газа не было, зажечь фонари все равно невозможно. А бывало, что по ночам и постреливали, хоть и нечасто.

У ранения в ногу есть свои преимущества. Во-первых, можно спать сколько угодно, никто не поднимет и на хозработы не припашет, даже еду приносили в палату. Во-вторых, есть можно все, что угодно, в отличие от ранений в живот. В-третьих… Вова несколько минут мучился, но других преимуществ не нашел. Недостатков было больше. До туалета дойти - проблема, а первое время сестричкам утки из-под него выносить приходилось. Лежать приходилось постоянно на спине, шевельнешься - ногу моментально простреливает боль. Постоянно одни и те же рожи вокруг, ходячих мало, да и те еле ползают, стуча костылями. Изредка довольно болезненные перевязки, остальное время оставалось только лежать и ждать пока на ляжке нарастет мясо. Скучища.

Одно развлечение - за медичками наблюдать. Иногда в палату очень даже ничего заглядывают, жалко, что редко. По большей части местный женский персонал пребывал уже в почтенном возрасте, но Вова все равно был им благодарен. Когда его еле живого и бледного от потери крови привезли в госпиталь, ему перелили пол-литра крови, а донором был кто-то из этих ужасно милых женщин.

О, в коридоре какая-то суета началась.

– Тетя Таня, тетя Таня, что за шум?

Тете Тане едва перевалило за двадцать. Пухленькая, круглолицая с кудряшками, как раз одна из тех, на кого приятно посмотреть лишний раз.