Возвращение Алателя
Шрифт:
– Чаргос! – растерянно произнес Бродус, щелкая пальцами левой руки и опуская обнаженный меч. – Когда ты успел еще и метнуть нож? Что это за война, в которой начальник стражи не успевает добраться до врага?
– Извини, Бродус, – вздохнул Чаргос, вытирая меч поднятой маской храмовника. – В проходе было тесно, если бы я что-то делал медленно, ты мог бы задеть меня мечом. Ты хорош на открытой площадке, но не в крепостных ходах.
– В таком случае ты еще не закончил мое обучение! – воскликнул Бродус.
– Обучение никогда не может
Стражники расступились. У стены стоял смущенный и немного испуганный Дан. Он все еще продолжал держать в руках лук с наложенной на тетиву второй стрелой. Смутившись под обращенными на него взглядами еще больше, он убрал стрелу и пробормотал:
– Это за тетушку Анду. Трук сам успел отомстить за себя.
– Мой дом всегда открыт для тебя, племянник Трука, – серьезно проговорил Бродус.
– Спасибо, Бродус, – гордо сказал Хейграст, обнимая мальчишку. – Но у него уже есть дом, хотя он и начал становиться воином с убийства нари.
– Нари – врага! – пробормотал Дан.
– Я это заметил, – строго подтвердил Хейграст. – И только это тебя оправдывает.
Он улыбнулся, и облегченно рассмеялись остальные. Но смех прозвучал печально. Все понимали: опасность не рассеялась над городом, она только обнаружила себя.
Лукус наклонился над поверженными врагами, внимательно рассмотрел их, затем повернулся к Бродусу.
– У троих обычные зубы, а у старшего, который говорил с тобой, заточенные. И это не имитация.
– Значит, случилось худшее, – медленно проговорил Чаргос, глядя в лицо Бродусу. – Я чувствовал. В конце концов, ты должен помнить, что черный круг обозначает не только воинства Слиммита. Когда-то он обозначал нечто иное.
– Это невозможно, – нахмурился Бродус.
– Что собираешься делать, Бродус? – спросил Хейграст.
– Для начала закрыть ворота и с той, и с этой стороны, – ответил Бродус. – Затем разобраться с тем, что творит Валгас. Думаю, что другие два отряда Валгаса уже сюда не сунутся. Сигнал им был дан. Теперь они либо попробуют пройти через Маонд, либо через Кадиш.
– Через Кадиш вряд ли, свары не пропустят никого, кто идет со стороны кьердов, да и кьерды тоже гостей не жалуют, – сказал Хейграст. – Через Маонд – долго. Да и не верится, что даже этим воякам нипочем Мертвые Земли. Скорее через горы. Но какое это имеет значение? Если только кто-то не откроет им ворота. Точно сказать, кто эти воины, пока невозможно. Зубы просто еще одна загадка, а не ответ на вопросы. Но я отправил бы отряд к сварам. И об Индаинской крепости не стоит забывать. Да и наведя порядок в городе, нельзя отсиживаться за его стенами. Даже арх не устоит против большого отряда. Думаю, ты понимаешь, не в Валгасе дело. И даже не в Эйд-Мере. Как это не тревожно, происходит что-то более важное.
– Я сделаю все, что надо, – успокоил его Бродус. – А что собираешься сделать ты?
– Хейграст! – тронул нари
Белая птица размером с сойку вспорхнула на решетку ворот, оглядела убитых, лужи остывающей крови, стражников, стоящих у выхода, и перелетела на руку Лукуса. Белу, словно и не было полутора десятков элбанов рядом с ним, дал птице семян, несколько капель воды, снял с ее шеи цилиндрик и только после этого дал знак улетать. Затем он развернул полоску пергамента и подал Хейграсту. Нари прочитал послание и, нахмурившись, обернулся к Бродусу.
– Мы уходим, Бродус, – сказал Хейграст. – Тот, к кому мы идем, торопит нас. Видимо, опасность угрожает не только Эйд-Меру.
– Ровной дороги тебе, нари, и твоим друзьям, – сказал Бродус.
– Поднять решетку! – заорал Омхан кому-то наверху.
– Тепла в твоем доме, – сказал Хейграст Бродусу и поправился. – Тепла в нашем доме, Бродус, и мира нашим детям.
Отряд выехал из ворот крепости и остановился возле Чаргоса, который вышел наружу и стоял на внешней площадке, опираясь о меч и внимательно оглядывая ущелье перед собой.
– Вот уж не знаю, о чем тебя попросить в первую очередь, Чаргос, – задумчиво сказал Хейграст. – Или научить меня фехтовать так, как это умеешь ты, хотя вряд ли для этого хватит одной жизни обыкновенного элбана с зеленой кожей. Либо попросить показать меч с заклинанием синей молнии, выкованный древними банги из фаргусской горной меди. Ведь ему несколько лиг лет, не так ли?
– У меня отличный меч, оружейник, пусть он и не может сравниться с мечом твоего друга, – улыбнулся Чаргос. – Но ценность меча в первую очередь в руке, которая его держит. Не так ли написано на воротах твоей кузницы? Так что обе твои просьбы, в сущности, об одном и том же. Согласишься ли ты, если и я отвечу тебе просьбой? Возвращайся, нари. Возвращайся. Ты нужен этому городу.
– Чаргос, – сказал Сашка. – Я хотел спросить тебя об этом мече.
Он дотронулся до вымазанного смесью Лукуса и завернутого в ткань оружия.
– Что значит «не думал, что когда-нибудь вновь увижу подобное оружие»?
Чаргос вздохнул и, не отрывая глаз от ущелья, медленно проговорил:
– Это и значит. Не думал, что когда-нибудь вновь увижу подобное оружие. Не спеши, парень. Всему свое время.
конец первой части первой книги
Примечания
1.
Эскитес Ас эс Офа о оро Гардс,
Эл-Лиа салс эс Ома и, Ома ор,
И сае, эно Алатель абигар,
па Меру-Лиа эс би наивар Гор,
па Меру-Лиа эс би эсала Сет,
па Вана эска эс би кей т Эл-Айран,
па Эл-Лиа эйтен эска эс би хнет,
ба эй баэска эс би хнет асэс Ан.
(дословно)
Поднебесный Ас – отец всех городов.
Эл-Лиа светлая – мать моя, мать всех.
Я знаю – всегда Алатель возвращается,
Чтобы Меру-Лиа увидеть вершину,