Возвращение Бешеного

Доценко Виктор Николаевич

Мама еще удивилась: заместитель командующего и такой простой мужик! Кажется, даже в Афганистане воевал. Наташа очень обрадовалась, что все-таки не пришлось рыться в библиотеке отца — там черт ногу сломит, и разобраться может только он сам.

— Скажите, Рэксик… странно как-то вас так называть…

— А мне, почему-то, не странно, хотя… — Савелий нахмурился, не зная, стоит ли говорить, но все же решился сказать, тем более Наташа наверняка и сама обратила внимание на его наколку. — Это имя я вдруг обнаружил на своем плече.

— Да, я тоже обратила

внимание на эту наколку, — кивнула девушка.

— И что, никаких ассоциаций?

— Никаких! — признался Савелий. — Что-то напоминает, но что? — Он пожал плечами.

— И мне напоминает, — осторожно проговорила она. — И я вспомнила… эмблему десантников! Только там самолеты по-другому расположены и нет надписи «РЭКС» — Она помолчала, давая ему возможность подумать и самому что-нибудь вспомнить, но он молчал, и девушка спросила. — Может быть, вы были в Афганистане? На войне?

— На войне? — он явно не понял. — Да, на войне… на этой позорной для нашей страны войне. — Она грустно вздохнула. — Я уверена, что вы там были! — с некоторой горячностью воскликнула Наташа. — Почему такая уверенность? — Эмблема — раз, огнестрельные раны — два! — Ничего не помню… — тихо проговорил он, сжимая от злости зубы. — Черт меня подери! — Он стукнул кулаком по колену. — На днях познакомился с одним пожилым мужчиной, разуверившимся во всех и во всем: ни семьи, ни детей, ни дома… — Он покачал головой. — Так вот, он мне позавидовал! Понимаешь, позавидовал! — Последнее слово Савелий выговорил по слогам.

— Позавидовал тому, что я забыл свое прошлое!

— Это вы с ним причастились? — улыбнулась девушка, понимая, что ему тяжело и пора сменить опасную тему. — Что, заметно? Всего-то граммов сто, не больше. — Водки? — Ну!

— Тогда и наливайте водки — мне и себе. Мешать вредно! — Она придвинула к нему граненый стаканчик из чешского хрусталя.

— Ну что ж… — Савелий открутил крышечку у бутылки, налил ей и себе. — У меня есть тост.

— В очередь! — шутливо перебила Наташа. — Дамам уступать нужно. — Прошу прощения. Слушаю вас! — Обычно первый тост пьют за знакомство, но это банально, и я предлагаю нарушить традицию: выпьем за то, чтобы к вам как можно быстрее вернулась память! — Она чокнулась с ним и быстро выпила, потом поставила стаканчик и замахала рукой у рта. — Фу, какая гадость! Савелий подцепил вилкой помидорку из банки и протянул ей. Она не стала брать вилку из его рук, а наклонилась и сняла помидорку губами. — Если не нравится, зачем пьешь? — За компанию даже жид удавился! — Она громко рассмеялась. — Ой, сразу в головушку ударило!

— Наташа, спасибо вам за тост! — серьезно проговорил Савелий и быстро выпил. Поставив стаканчик на стол, помолчал немного, словно прислушиваясь, как водка побежала по его организму, потом взял ложку и стал с аппетитом уплетать уху.

— Ну как? — неуверенно спросила девушка. — Высший класс! — воскликнул он с полным ртом. — Если судить по тому, как вы уплетаете, то можно поверить, — усмехнулась Наташа и тоже принялась за суп.

— Надеюсь, теперь я могу произнести

тост? — закончив есть, произнес Савелий.

— Попытайтесь! — Наташа взяла в руку стаканчик. — Наташа, — каким-то очень уж серьезным тоном начал Савелий, — я не помню, что у меня было в прошлом, и очень сожалею об этом, но то, что я встретил на своем пути вас, это удивительно! Мне действительно очень хорошо с вами, словно вы излучаете тепло, нежность и доброту… — Он смущенно замолчал, но девушка терпеливо ожидала продолжения. — Короче, этот тост за вас, Наташа! Просто за вас! — Он не очень ловко ткнулся стаканчиком в ее стаканчик, выпил и замер, уставившись немигающим взглядом в никуда. Он напоминал человека, совершившего какое-то преступление, и сейчас, после последнего слова, с волнением ожидавшего приговора суда.

Молчала и Наташа, пытаясь осознать то, что произнес Савелий. Нет, конечно, не слова, а то, что стояло за этими словами. Парень, сидящий рядом с ней, сказал немного, но то, как он сказал, взволновало девушку, заставило учащенно биться се сердечко. Это было какое-то необычное, непонятное состояние. Да, она давно уже не соплячка, на ее пути встречались парни, которые заставляли обратить на себя внимание. Была и «первая любовь»…

В кавычки она поставила бы это выражение потому, что, кроме грусти от принятой за любовь влюбленности и потери девственности, этот вроде

бы важный эпизод в ее жизнь ничего не принес. Были и еще две близости, и обе случайные, мимолетные. Первый раз — вскоре после того, как Наташа разочаровалась в своей «первой любви». Она кинулась в объятия едва ли не первому встречному красавцу. Это был очень кратковременный «эксперимент»: ей

было достаточно и одного раза, чтобы мгновенно опомниться и взглянуть на себя со стороны. А второй… второй был уже зрелым мужчиной и едва ли не полтора года ухаживал за ней, задаривал подарками и ненавязчиво дожидался своего часа, получив сначала отказ.

Его терпение было вознаграждено на его дне рождения. Было шумно, весело, много гостей. Наташа переоценила свои возможности, немного перепила и в какой-то момент решила отдохнуть в другой комнате. Когда же проснулась, обнаружила, что она в кровати, раздета, рядом спал он. Наташа стала быстро одеваться, ругая себя за происшедшее и желая как можно быстрее исчезнуть из этой квартиры. Но он проснулся и принялся убеждать се, что она сама приняла решение остаться с ним на ночь, и им было хорошо…

Их отношения продолжались с полгода, и всегда он выступал инициативной стороной. Он был внимателен, очень привязался к ней, и Наташа долго пыталась убедить себя, что, может, так и должно быть, а любовь, настоящая Любовь, бывает только в романах, в кино… Однако, чем дальше заходили их отношения, чем настойчивее он предлагал ей выйти за него замуж, тем сильнее росло ее внутреннее сопротивление. И в какой-то день нарыв прорвался: встретившись с ним, Наташа решительно произнесла «нет» и, несмотря на его настойчивые просьбы, больше ни разу не согласилась на встречу.