Возвращение Безумного Бога 8
Шрифт:
— А что если он ошибается? — перебила её Перчинка, в упор глядя на сестру, — Что если однажды он примет неверное решение? Что тогда делать нам — его дочерям и сторонницам?
От этих слов по палате словно пробежал холодок. Сахаринка уставилась на сестру так, словно та только что предложила станцевать голой на площади. Мирмеция сильно стиснула зубы.
— Как… как ты можешь даже допускать
— Вот именно что учит, — вздохнула Перчинка, — А первое, чему он нас учил — это думать своей головой. Анализировать ситуацию, принимать собственные решения. Помнишь что он однажды сказал во время тренировки? «Даже боги не застрахованы от ошибок, потому что познание — это вечный процесс».
— Но это не значит, что нужно сомневаться в нём! — Сахаринка упрямо мотнула головой, — Я полностью доверяю папе. И тебе советую прекратить эти глупые рассуждения! Ты… ты просто устала. Да, точно, устала и поэтому говоришь такие странные вещи.
Перчинка какое-то время молча смотрела на сестру. В её глазах мелькнуло что-то похожее на жалость, но она быстро спрятала это выражение за привычной полуулыбкой. Как же они всё-таки разные, несмотря на то, что выросли в одной семье…
— Наверное, ты права, — она махнула рукой, — Это всё усталость и нервное напряжение последних дней. Вот и лезет в голову всякая ерунда.
Между сестрами словно пробежала невидимая трещина — пока ещё тонкая, едва заметная, но уже намекающая на возможный раскол в будущем…
Перчинка поднялась с кровати, скрипнув своим хитиновым доспехом. За окном начинало темнеть — очередной безумный день подходил к концу.
— Тебе нужно отдыхать, — сказала она уже совсем другим тоном, — Яд, которым тебя поразили, не был смертельным, лишь паралитическим. Но это не значит, что надо скакать по комнате лосем. А мне пора. Дела не ждут. К тому же, нужно проверить, как там папа справляется с последствиями своей победы.
— Ты ведь ещё придёшь? — в голосе Сахаринки прозвучала едва уловимая неуверенность. Словно она боялась, что их разговор мог что-то безвозвратно изменить в их отношениях.
— Конечно, — Перчинка улыбнулась, но улыбка словно не достигла
Уже у двери она обернулась. Сахаринка лежала, уставившись в потолок, её антенны были опущены — верный признак глубокой задумчивости. Возможно, их разговор всё же заставил её о чём-то серьёзно задуматься.
— Знаешь, — тихо проговорила Перчинка, — Иногда любовь и преданность выражаются не в слепом следовании, а в способности указать на ошибку. Даже если речь идёт о самом близком человеке… нет. Особенно если речь идёт о нём.
Не дожидаясь ответа, она выскользнула из палаты. Её шаги быстро затихли в глубине коридора, оставив Сахаринку наедине с непривычными, тревожными мыслями.
Перчинка шла по пустынным больничным коридорам, погружённая в свои размышления.
«В конце концов», — думала она, — «даже боги могут ошибаться. А уж их реинкарнации — тем более. И чем раньше все это поймут, тем меньше будет проблем в будущем».
Где-то вдалеке послышались крики и топот — видимо, целители обнаружили очередную жертву происков Кривотолкова. Отголоски его тёмного Дара всё ещё витали в воздухе, создавая мелкие неприятности то тут, то там.
Перчинка невесело усмехнулась. События развивались именно так, как она и предполагала. Оставалось только надеяться, что цена за папину нерешительность не окажется слишком высокой. И что в следующий раз, когда придётся принимать сложное решение, он прислушается не только к голосу своей божественной мудрости, но и к тем, кто искренне желает ему добра.
Например — к средней дочери, которая уже давно поняла, что по чем в этом мире.
Выйдя во внутренний двор лазарета, она на мгновение остановилась.
Закатное солнце окрашивало стены в багровые тона, придавая обычному больничному зданию зловещий вид.
Перчинка потрогала антеннами воздух, улавливая вибрации и запахи. Где-то там, в одной из палат, лежала Светлана Соколова, ставшая очередной жертвой интриг Кривотолкова. Куда-то быстро шел Костя, хмурясь и прикидывая расклады на будущее. И в своей секторе Кривотолков с мрачным видом накладывал на себя исцеляющие чары…