Возвращение блудного бумеранга
Шрифт:
Утро было солнечным. И открыв глаза, Кира невольно подумала, что именно таким и полагается быть всякому утру, с которого начинается отсчет ее новой великой любви.
Леся еще спала. Непостижимым образом она спала, не реагируя на вопли детишек за окном, затеявших во дворе игру, которая заключала в себе элементы жмурок и пряток и сопровождалась дикими воинственными воплями, когда кого-то брали в плен.
— Милые детишки, — зевнула Кира, выглянув во двор и немедленно получив за свое любопытство кожаным мячом по лбу.
В голове, которая
— Ой, тетя Кила! Пластите нас! — услышала она голос Игорька.
— Ничего, ничего. Играйте, детишки.
Последнее Кира договаривала, уже сползая по стенке в прохладный полумрак их безопасного убежища. Только тут она дала выход своим чувствам.
— Что случилось? — открыла наконец глаза Леся. — Что ты стонешь? Голова болит?
— Угу.
— У меня тоже. Наверное, это похмелье.
— Угу.
— Пивка бы сейчас.
— Угу.
— Но пива нету.
— Угу.
— Интересно, как на Кавказе лечат похмелье?
Похмелье лечили горячим бульоном. Собственно говоря, это был даже не бульон, а растопленный студень, сваренный из телячьих хвостов, копыт и головы. К нему полагалось кислое молоко — тан. И тертый чеснок, разведенный в небольшом количестве того же бульона. Поначалу подруги сомневались, что смогут проглотить хотя бы ложку этого хаша, так называлось блюдо, но, попробовав, неожиданно увлеклись. И сами не заметили, как опустошили целую глубокую миску.
После горячей пищи желудку стало комфортно, голова болеть перестала, и даже рассудок снова стал подавать о себе весточки. Пока еще очень скромные и даже робкие. Но лиха беда начало!
— И куда мы сегодня пойдем?
— Как куда пойдем? — удивилась Аня. — К Тамаре и пойдем. Свадьбу догуливать.
— Свадьба была у нее вчера.
Анька снисходительно усмехнулась. И за нее ответил Давид.
— Это у вас свадьба длится один день. А у нас бывает так, что на свадьбе гуляют целую неделю.
— Ну да!
— Все зависит исключительно от щедрости и хлебосольства самих хозяев.
— И долго будет длиться эта свадьба?
— Думаю, что дня два — это уж точно.
Все же сегодня у Тамары и ее мужа в гостях было вполовину меньше народу, чем вчера. Тут все тоже кушали хаш, запивая его водкой. Постепенно люди набирались сил для еще одного дня веселья, лица их розовели и разговоры становились все более громкими и оживленными.
Женщины устроились на одном конце стола, время от времени перекидываясь с мужчинами шуточками и тостами. Иной раз одна из женщин поднималась и присоединялась к беседе мужчин. Но в подавляющем большинстве эти два мира между собой не смешивались. Не потому, что женщинам было запрещено сидеть рядом с мужчинами, вовсе нет. Но согласитесь, мало радости сидеть и слушать, как обсуждают новости футбола, политику или покупку новой машины. Когда в это же время можно посплетничать с подругами о том, кто и когда ждет младенца, у кого свекровь жуткая стерва,
Вот и сами подруги почувствовали, что сегодня им лучше сесть поближе к женщинам. Тем более что из уважения к гостьям разговор велся почти все время на русском. Анька тоже была тут. И именно к ней обратилась Леся:
— Знаешь, а ведь нас вчера проводил до дома один очень интересный мужчина.
— Ну-у! — явно обрадовалась Аня. — И кто же он?
— Кто он — мы не знаем. Но живет тут. Может быть, ты нам про него расскажешь?
— Конечно. Как его зовут?
— Зовут его Робин.
Лицо у Ани моментально изменилось. И выглядела она откровенно разочарованной.
— У Робина жена жуткая дура, — произнесла она наконец.
— Так он женат?
Разочарованию Киры не было предела. Да и Лесе стало не по себе. Бедная Кира.
— Женат? — эхом откликнулась она.
И Анька кивнула:
— То-то и оно! И зачем он на ней женился, просто не представляю! Такой интересный мужчина, начитанный, эрудированный, а она просто идиотка тупая. Настоящее сельпо. Мрак и жуть!
— А дети у них есть?
— Детей, слава богу, нет.
— Почему слава богу?
Анька с ответом замешкалась. Но потом все же ответила:
— Да эта Сонька… припадочная она у нас.
— Припадочная? В каком смысле?
— В самом прямом. Больная она. Падучая у нее.
— Эпилепсия?
— Угу!
— И он женился на такой женщине?
— Женился.
— Выходит, любил?
— Не знаю. Нет, не думаю, чтобы любил.
— Зачем же тогда?
Но Анька явно не знала ответа.
— Робин вообще со странностями, — сказала она. — И семья у него не совсем обычная. Другие бы люди своему сыну просто запретили на больной жениться. А эти только и сказали: делай, сынок, как считаешь нужным. Твоя жизнь, тебе ее и жить. Делай что хочешь.
Помимо воли прислушиваясь к этому разговору, Кира ощутила нечто вроде уважения к неизвестным ей родителям Робина. Об этом и сказала. Ведь это просто удивительное по нынешним временам христианское смирение. И учтите, в кавказской семье, которая традиционно живет по законам патриархального уклада. Где слово отца и вообще старших в семье — не просто закон, а закон непререкаемый. И вдруг такая мягкость! Да уж, понятно, почему односельчане считают Робина и его семью странными людьми.
— Испортили они своим гуманизмом сыну всю жизнь! — не согласилась с Кирой Анька. — Нет бы сказали: не женись на дуре, и все! А эти, видишь ты, делай, как считаешь нужным. А много он после армии мог считать? Женился на первой подвернувшейся, потому что родители так перетряслись, пока он воевал, что едва Робин вернулся, сразу же захотели свадьбы и внуков.
— Зачем?
— Внуков-то? Так для страховки, я так понимаю.
— Для страховки?
— Пока Робин воевал, они каждый день в душе его хоронили. Война же, а он у них единственный сын.