Возвращение блудного сына
Шрифт:
Теперь разведчик окончательно ассимилировался в «друга страны пребывания», став не только полноправным, но и активным гражданином Аргентины.
Он регулярно посылал в Москву пространные экономические отчёты, чем видимо весьма утомил не привыкших к такой информации аналитиков разведки. Деятельность Гектора могла принести ощутимую пользу России в экономической области, если бы к его сообщениям из Буэнос-Айреса о начале краха плана Кавалло вовремя прислушались.
К тому же его выводы периодически подтверждались и появлявшимися в мировых средствах
Но всеобщее устоявшееся мнение большинства международных экспертов об успехах и преимуществах аргентинской экономической модели, заключавшихся, в частности, в бесперебойной работе банковской системы, в отсутствии падения ликвидности банков, и в отсутствии оттока банковских вкладов, продолжало довлеть над ведущими московскими экономистами.
По поводу их позиции Рауль как-то сам себе в сердцах даже сказал: – «Эти эксперты за деревьями не видят леса!».
И эти обстоятельства, в конце концов, помешали ему донести свои идеи до руководства России. А также в это вмешались и власть предержащие.
Гектор тогда не имел достаточного авторитета, как специалист в области экономики, включая мировую, а в Москве, с одной стороны, сознательно считали по-принципу, что они «сами с усами», а с другой стороны – подсознательно – «не может быть пророка в своём отечестве».
Даже сам руководитель российской разведки, в то время уже генерал армии, Вячеслав Иванович Трубников тоже поначалу скептически воспринял подборку информации из Буэнос-Айреса от агента СВР Гектора, которого он знал ранее, будучи первым заместителем Е. М. Примакова, и предвзято доложенную ему его теперешним первым заместителем.
А тот возмущался полученной из рук полковника СВР информации:
– «Да что Вы мне тут голову морочите? Не верю я в двойных агентов! Рано или поздно, он предаст нас. А его сообщения могут быть дезинформацией, учтите!».
А этот полковник был заместителем нового директора по операциям, генерал-майора, теперь курирующего разведчиков-нелегалов, и по указанию своего шефа, по данному вопросу решившего остаться в тени, принёс их общему начальнику информационную подборку от их нелегала из Аргентины, собранную за последние недели и месяцы.
– «Товарищ, генерал-полковник, поверьте! Его информация совпадает с информацией, полученной из других источников, но только более глубокая, с анализом и даже с конкретными предложениями!» – не унимался опытный профессионал.
– «Вот это-то и настораживает, что с… рекомендациями! А ведь у нас наверху сидят опытные экономисты, имеющие другое видение! Вы почитайте наши экономические журналы!» – продолжал их общий начальник, отвечавший ранее как раз и за экономическую разведку.
– «Так она также не противоречит и информации из других, открытых источников! Но зато с глубоким анализом!» –
Тогда генерал-полковник Алексей Анатольевич Щербаков, немного помолчав, снова вчитываясь в текст, резюмировал:
– «Мне надо в этом самому разобраться. Это дело других аналитиков. А этого… Кавалло всё же надо пригласить к нам, в Москву. Пусть поучит наших… этих… экономистов… капитализму. Я доложу об этом Вячеславу Ивановичу. Идите! Вы свободны!» – несколько раздражённо махнул он кистью левой руки, указывая, находящимся в нерешительности подчинённым, на дверь.
И вскоре в Буэнос-Айрес полетела ценная «указивка» для агента Гектора. Но на этот раз инструкция Центра оказалась расплывчатой. В ней стала явно прослеживаться боязнь руководства разделить с разведчиком ответственность в случае его ошибки, провала или, не дай бог, предательства.
А ведь, чтобы подчиненный, безусловно, доверял своему начальнику, тот должен быть не только компетентным, но и доброжелательным, и не бояться ответственности за свои решения и проступки подчинённого.
И теперь получилось так, что целесообразность его служения правому делу, являвшемуся пока смыслом его жизни, стала под большим и мучительным вопросом.
Поэтому после этой депеши Центра доверие Гектора к Москве было утрачено.
А ведь доверие – это практически единственная основа, на которую может опираться и действовать разведывательная служба.
Каких… специалистов там назначили на ведущие должности в разведке? – про себя возмущался Гектор.
А тем временем в июне этого же года в Москве состоялось третье заседание межведомственной российско-аргентинской комиссии, обсуждавшей вопросы создания на территориях РФ и Аргентинской республики совместных предприятий с участием иностранных компаний.
На территории Аргентины, в частности, с участием российского капитала такими должны были стать предприятия, работающие в области сельского хозяйства, рыболовства и строительства гидротехнических сооружений.
Но на этот раз в состав большой аргентинской делегации в Москву, в качестве корреспондента газеты «Кларин», был взят Рауль Хоакин Мендес, который в составе группы корреспондентов 22 июня 1998 года участвовал во взятии интервью у первого президента Российской Федерации Бориса Николаевича Ельцина.
Выбор газеты «Кларин» (Горнист) для опубликования интервью с президентом России был неожиданным решением, вызванным её тиражом, так как она обычно уделяла основное внимание темам спорта и развлечений.
Такое решение объяснялось, с одной стороны, и тем, что брат главного редактора Нобле был кандидатом в депутаты от партии «Демократического союза» и пытался таким образом набрать себе политические очки.
С другой стороны, эта газета, проповедовавшая политику антиперонизма, позиционировала себя как свободная от каких-либо политических влияний и веяний.