Возвращение блудного сына
Шрифт:
Через три часа представления, в перерыв, во время которого гости покинули кабаре, начались танцы для посетителей. Вячеслав искренне жалел об отъезде. Ему очень захотелось потанцевать с кубинскими девушками. Но протокол требовал воздержанности. Однако посещение этого кабаре сыграло для лейтенанта сближающую роль в общении с генералами.
И хотя это было сложно, но гражданская одежда всех троих, ещё детская привычка бывать в обществе генералов, эрудиция, воспитание и культура общения, сила воли и артистические способности – позволили Вячеславу быстро приспособиться к обстановке и сойтись
Молодой лейтенант тоже понравился им обоим, и все трое быстро нашли общий язык, и не только испанский.
Генералов удивила наблюдательность этого лейтенанта, его знание местных жителей, обычаев и нравов, умение видеть логику в хаотическом нагромождении событий, и умение выбирать нужную информацию из её огромного, увлекающего потока.
– «Я хоть здесь служу не долго, но мне показалось, что кубинцам надо говорить только правду, без недомолвок и без всяких там душеспасительных сентенций и исторического оптимизма…» – поделился Вячеслав своим опытом со старшими коллегами, осекшись на последних словах.
Генералы, чуть улыбнувшись, переглянулись, но ничего на этот раз не сказали, оставив лейтенанта в недоумении: то ли он сказал что-то лишнее, или же слишком смелое?
Но скорое их совместное путешествие по провинции Пинар-дель-Рио отвлекло от обыденности, напомнив им старинный приключенческий роман.
Отвесные склоны гор и прибрежные скала были покрыты густыми зарослями ярко-зелёной растительности. Высокое голубое безоблачное небо оставалось таким и у горизонта. Цепочки пальм, как ожерелья тянулись по дну неглубоких долин. Мягкий, пахнущий смолой и мёдом, воздух легко заполнял все лёгкие. И вся эта яркая, контрастная, возбуждающая красота была непривычна русскому глазу, привыкшему к вызывающим спокойствие родным пейзажам, к мягким линиям, а не к таким ярчайшим краскам.
Единственное, что вызывало полное спокойствие у московских туристов – это красивая и даже какая-то добрая долина Виналес.
В окрестных горах оказалось множество пещер, в которых в средние века скрывались беглецы, а пираты прятали свои сокровища.
– «По семейной легенде один из моих предков был пиратом!» – восприняли, как шутку молодого человека, генералы разведки.
Однако пройдя немного вглубь, в полутемноте шедший последним Николай Сергеевич споткнулся о присыпанный песком камень, носком поддев из песка другой небольшой камушек, который отлетел в бедро, шедшему впереди Леониду Владимировичу. Спасая своего заместителя от падения, тот одновременно наклонился и поднял голыш. Остановившийся на откровенный русский возглас, шедший впереди с факелом Вячеслав, повернулся назад, освещая генералов, своды пещеры и песок под ногами.
– «Слава! Смотрите, какой Николай Сергеевич интересный камень выбил!?» – поднял генерал тёмно-серый, тёплый, почти плоский камешек, показывая его, легко уместившийся на ладони.
– «Так на нём что-то выгравировано!» – разглядел Николай Сергеевич, взяв его в свои руки и очищая
– «Слава, посветите сюда, пожалуйста!» – попросил он, возвращая камень Леониду Владимировичу.
Тот внимательно рассмотрел находку и передал её молодому и зрячему:
– «Здесь действительно что-то нацарапано, или выдавлено!?».
Вячеслав поменял факел на камень, ещё раз для верности энергично провёл по нему ладонью, почувствовав его теплоту, и неуверенно прочитал:
– «А здесь вроде бы проглядываются испанские буквы (L~N) эле и энье!?».
Николай Сергеевич, знаток испанского языка, взял камешек в свою ладонь и согласился, лишь уточняя:
– «Действительно! Эле и… энэ (LN)! Что-то я не вижу волнистой линии сверху?!» – не разглядел он её.
– «Да-да! Вроде это действительно не та бороздка!? – не стал спорить с авторитетом молодой коллега – Во! Леонов Николай…!» – отшутился он.
– «Николай Сергеевич! Так вот, оказывается, откуда Вы знаете испанский язык! Ваши предки были кубинскими пиратами?!» – поддержал шутку лейтенанта генерал, крепко сжимая руку своего зама.
Рассмеявшись шутке, все повернули обратно, где их ждала чёрная «Tatra» с кубинским водителем, – сотрудником местной госбезопасности, – хорошо знавшим местный ландшафт.
– «А действительно… Может мне его взять, как талисман?!» – задумался генерал-лейтенант Леонов.
Ещё раз рассмотрев на ладони серый плоский камушек, Николай Сергеевич отбил шутку начальника:
– «Вячеслав! А Вы же говорили, что ваши предки были пиратами? Тогда возьмите его себе на память, как талисман!».
– «Спасибо, Николай Сергеевич! Возьму с удовольствием, но только, как Ваш подарок!» – под смех Леонида Владимировича согласился дерзкий лейтенант.
– «Вячеслав, кстати, а кто сейчас Ваши предки?» – неожиданно перевёл разговор в конкретное русло и в наше время Николай Сергеевич.
– «Отец мой инженер в оборонке, а родом со Сретенки».
– «Хм-м, надо же, со Сретенки?! Так мой отец, Владимир Иванович, кстати, коренной москвич, работал в рыбном магазине на Сретенке до тридцать девятого года, а потом на Колхозной площади!» – почему-то обрадовался совпадению начальник ПГУ.
– «Тогда он мог встречаться там только с моим, к сожалению, недавно умершим дедом – Петром Петровичем!» – в тон ему ответил лейтенант.
Но путешественникам пора было отправляться дальше. Тоннелем они проехали сквозь гору, миновав далее маленький шахтёрский городок, и оказавшись на другом её склоне, обращённом к морю. С этой стороны в горе были вырублены штольни, в которых хранились торпеды. И вообще практически весь остров был изрыт тоннелями, шахтами и штольнями.