Возвращение бумеранга
Шрифт:
— Вот об этом я и хотел с вами поговорить, — кивнул Индра, — От этого плана придется отказаться, и надо начать разрабатывать другой.
— Почему?! — воскликнул Габчик. — Ведь все готово, все продумано, план вполне реальный.
— По простой причине, — вздохнул Индра. — Выпал главный элемент этого плана: машиниста, о котором я вам говорил, перевели на другую линию. Новая паровозная команда никак не связана с Сопротивлением. Пытаться привлечь их на нашу сторону рискованно. К тому же, на это потребуется время.
—
— А если попробовать остановить его на середине пути? — предложил Индра.
— Как? — грустно усмехнулся Габчик. — Машиниста там у нас не будет. Поднять руку?
— А если натянуть через дорогу трос? — предложил Индра. — Машина с разгону врежется в него и остановится. Толчок от резкой остановки, полная неожиданность ситуации: у вас будут все преимущества. Расстреливаете машину и уходите. Там повсюду есть проселочные дороги, на одной из них вас будет ждать машина. Сразу же вывезем вас куда-нибудь подальше.
— Вы думаете, трос такое выдержит? — недоверчиво спросил Йозеф.
— А почему нет? — удивился Индра. — Даже если он лопнет, машина почувствует удар, шофер рефлекторно нажмет на тормоза и попробует понять, что произошло. Для вас это неожиданностью не будет, поэтому вам вполне должно хватить этих секунд. Надо только найти место, где можно натянуть трос и где существуют хорошие пути отхода. Полагаю, этот план вполне можно осуществить.
— Об этом надо подумать, — все еще неуверенно сказал Габчик, — Каков бы не был наш следующий план, нам надо попробовать выяснить, когда Гейдрих едет с машиной сопровождения, а когда один. Этот вопрос существенен и для этого плана.
— Согласен, — оживился Индра, — я об этом уже подумал. Один из моих бывших учеников, я ведь до войны преподавал в школе, работает в Граде. Работает каким-то рабочим: у него всегда были золотые руки. С одной стороны личность неприметная, с другой — его там все знают и хорошо к нему относятся. Кому-то что-то починил, кому-то помог с чем-то еще. В общем, я его попрошу, чтобы он каждый день отмечал время приезда и отъезда Гейдриха, а также с сопровождением он был, или без него. По этим данным попробуем определить, когда он едет без сопровождения. И если мы остановимся на плане с тросом, то нам обязательно надо будет знать точное время выезда Гейдриха. Нельзя же весь день держать трос натянутым поперек дороги.
— Вы попросите вашего ученика собирать эти сведения, а мы подумаем о том, как осуществить нападение, —
— Это я тоже возьму на себя, — пообещал Индра, — многие подпольщики работают на заводах. Там такие вещи должны быть.
— Ладно, задача ясна, — вздохнул Габчик, — попробуем рассмотреть этот вариант. Кстати говоря, а что вы преподавали?
— Химию, — улыбнулся Индра. — Сейчас эти знания иногда очень помогают. Вы просили Лондон отменить вашу акцию?
— Просил, но никакого ответа не получил, — ответил Габчик, — Я не думаю, что они ее отменят: там, в Лондоне, ей придавали очень большое значение.
— Я попробую послать подобную радиограмму от своего имени, — нахмурился Индра, — Эта акция может нанести подполью такой удар, от которого оно еще долго не сможет придти в себя, и даже приток новых членов не восполнит убытки.
— Я выполняю приказ, — пожал плечами Габчик, — приказы не обсуждаются в любой армии. Это ее характерная черта.
— Поэтому я и обращаюсь к лондонскому руководству, а не к вам, — кивнул Индра, — В принципе, я тоже солдат, но я чувствую ответственность за судьбы людей, которые доверились мне. Должны же быть еще и какие-то моральные нормы. В ближайшие дни я свяжусь с объединенным комитетом Сопротивления. Есть у нас такой орган, который предназначен скоординировать действия всех групп движения Сопротивления. Туда входят и коммунисты, и стихийные группы, и, самой собой, мы. Посмотрим как они отнесутся к этой затее. Если они согласятся с моей точкой зрения, то дадим радиограмму и от их имени.
Прага, 22 апреля 1942 года
Пан Шафаржик закончил свой рабочий день, тщательно умылся и вышел из Града на площадь. Весенний день клонился к концу, но солнце еще стояло высоко и не прекратило припекать. Пан Шафаржик медленным шагом, подставляя лицо ласковым лучам солнца, направился к остановке трамвая. Внезапно, краем глаза, он заметил в толпе фигуру, которая ему показалась знакомой. Он пригляделся повнимательней и узнал в прохожем своего бывшего школьного учителя пана Зленку. Тот тоже прищурившись смотрел на него.
— А вы, ведь, кажется, у меня учились, — сказал пан Зленка, сделав несколько шагов в сторону Шафаржика.
— Правильно, пан учитель, в пятой школе, в Либоце, — улыбнулся Шафаржек.
— Ну, и как живете? — поинтересовался Зленка.
— Понемножку, — пожал плечами Шафаржик. — Вот выучился на столяра. Работаю сейчас в Граде.
— И что же вы там делаете?
— Чиню мебель, двери, окна, все что придется, — признался Шафаржик, — работа не очень интересная, зато немцы хорошо платят.