Возвращение бумеранга
Шрифт:
Во время спектакля он вдруг вспомнил родительский дом, отца и мать. Он усиленно старался припомнить, пела ли его мать в «Лоэнгрине» и видел ли он ее в этой опере. В детстве он любил смотреть спектакли с участием матери. На сцене она была такой загадочной, сказочной, романтичной и совсем не напоминала ту мягкую и заботливую женщину, которой становилась, возвращаясь домой.
Вернувшись в Паненске-Бржежаны, он сразу же направился в свой кабинет.
— Тебе же завтра лететь в Берлин, — напомнила
— После спектаклей я долго не могу уснуть, — признался Гейдрих, — так уж лучше я это время поработаю. Успею поспать и в самолете.
А в это время в небольшой квартирке в районе Дейвице двое молодых людей готовились к предстоящему решающему дню.
Бартош положил в собранную бомбу прорезиненный мешочек с мелкой картечью и завинтил корпус.
— Ну вот, — сказал он, — если у тебя не получится с автоматом, то это не подкачает. Главное, чтобы в него хоть что-то попало. Взрыватель поставил ударный — взорвется, как только соприкоснется с машиной.
— Ты смотри, трамвай завтра не взорви, — проворчал Габчик.
— Будь спокоен, — заверил его Кубиш, — я сниму ее с предохранителя в последний момент.
— Не нравится мне эта затея с отравленной картечью, — вздохнул Габчик.
— А по мне, так все что угодно, лишь бы был результат, — отмахнулся Кубиш.
— Мы требуем от немцев гуманности, а сами не стесняемся в средствах, — покачал головой Йозеф. — Так нельзя.
— Брось забивать себе этим голову, — заметил Кубиш, укладывая готовую бомбу в портфель. — Ты же знаешь, что они первыми начали нарушать все правила.
— Вот этого я не знаю, — запальчиво возразил Габчик. — Мне это говорят, но немцы уверяют в обратном. В этом случае прав может быть лишь тот, кто не нарушает никаких правил.
— Не надо вдаваться в философию, — наставительно заявил Кубиш, — У тебя есть приказ, и ты должен его выполнить. Остальное все лежит на совести нашего командования. Смотри на вещи проще.
— Вот именно так и оправдывают все преступления, — снова вздохнул Габчик. — Хотя ты прав, все это лишь пустые разговоры. Давай ложиться спать. После завтрашней акции нам, возможно, долго не придется спать в человеческих условиях.
Прага, 27 мая 1942 года, 9 часов 00 минут
Когда Кубиш вышел на кухню, там сидел Любош, сын хозяина квартиры, он машинально жевал бутерброд, не отрывая взгляда от раскрытого учебника. Сегодня ему предстояло сдавать экзамен по истории, и он очень волновался. В принципе, историю он знал неплохо и любил этот предмет, однако учитель у них был строгий, и Любошу очень не хотелось опозориться перед ним.
— Главное, Любош, не паниковать, — наставительно заявил Кубиш. — Держись спокойно и уверенно,
— Если только мы сегодня вечером придем, — поправил Кубиша, появившейся за его спиной Габчик. Повернувшись к хозяйке, он объяснил: — Мы, возможно, сегодня задержимся у друзей и, чтобы не возвращаться ночью, у них и заночуем. Если нас не будет долго, то не беспокойтесь, — после этого улыбнулся Любошу. — А ты закрой учебник и помечтай о чем-нибудь приятном, полюбуйся утром. За это время у тебя в голове все уляжется: на экзамене ответы так от зубов отскакивать и будут.
Сегодня Кубиш и Габчик выходили из дома, неся в руках портфели. Они вышли на крыльцо и остановились, прищурившись от яркого солнца.
— Денек сегодня, что надо, — заявил Кубиш, — так что у Вальчика никаких трудностей не возникнет.
— Дай-то Бог, — не так оптимистично ответил Габчик.
Оба парня пошли в сторону трамвайной остановки. На трамвае они проехали четыре остановки и вышли около Карловой площади, откуда направились на улицу Черная. На Черной улице они зашли во двор многоэтажного коммерческого дома, здесь в дальнем углу располагался гараж и авторемонтная мастерская пана Янечка.
Габчик постучал в дверь мастерской и, не дожидаясь ответа, вошел.
Пана Янечека они застали уже за работой: что-то ворча себе под нос, он стоял, разбирая двигатель старенького «Пежо».
— Мы за велосипедами! — громко крикнул Габчик: пан Янечек плохо слышит.
— Забирайте, забирайте, — ответил пан Янечек.
Он оторвался от своего занятия, вытер руки тряпкой и подошел поздороваться с пришедшими.
— Я их тут немножко смазал и подтянул все гайки, — сказал он Габчику. — Далеко собрались?
— Не очень, — улыбнулся Габчик, — прокатимся немножко в сторону Паненске-Бржежан. День уж больно хороший.
— Денек замечательный, — согласился пан Янечек.
И тут Кубиш заметил в углу мастерской большую охапку сена.
— А это вам зачем? — поинтересовался он.
— Да так, — пожал плечами пан Янечек, — когда прольешь на пол масла или еще какой грязи, легче убирать.
— Мы возьмем немножко? — спросил Кубиш.
— Пожалуйста, — разрешил пан Янечек.
— Зачем это тебе? — удивился Габчик.
— Брошу сверху в портфель, — поясняет Кубиш, — мало ли будут проверять.
Он положил клок сена в портфель, и Габчик, не особенно задумываясь над смыслом, сделал то же самое.
Через пять минут они уже ехали на велосипедах в сторону Кобылис. Не доезжая одной трамвайной остановки до поворота, они остановились. Здесь их уже поджидал Вальчик.
— Привет, — улыбнулся он, — день сегодня, как по заказу.