Возвращение чародея
Шрифт:
– Встань с пола. Если кто-нибудь зайдет, упадет в обморок от изумления.
– Сначала скажи мне правду.
– Я не люблю тебя, Ринальдо.
– А как насчет «красавчика» или «Рико»?
– Никого из вас.
– Я – чародей, – напомнил я. – И я вижу, когда мне говорят правду. Сейчас ты врешь.
Тогда она сказала мне правду.
Часом позже я сидел на краю кровати и задумчиво курил трубку. Пальцы Карин гладили мою спину.
– Обычно в таких случаях женщины утешают мужчин, – сообщила она. – Говорят,
– Судя по всему, ты этого делать не собираешься.
– Угадал. Тот факт, что у тебя ничего не вышло, только доказывает мою правоту. Ты меня не любишь.
– Думаю, что дело не в этом.
– А в чем же? Психологический барьер перед представителем низшей расы?
– Эту чушь про расы придумали не мы, – сказал я. – И дело не в барьере. Просто… мой первый раз был не очень удачным.
– Мой тоже, если учесть, что он произошел в борделе, а я была привязана к кровати, – сказала Карин. – Постой, а когда это у тебя был первый раз?
– В Городе Людей.
– С этой стервой Викторией? – уточнила Карин. – И с ней ты смог? А со мной не можешь?
– Ты знаешь, что такое афродизиак?
– Знаю. Что-то вроде приворотного зелья.
– Э… да. Она дала мне понюхать афродизиак. Очень сильный. Боюсь, что я был не в себе… плохо соображал.
– А когда ты вообще хорошо соображал? – съязвила Карин и вдруг обвила меня руками. – Бедненький… Она изнасиловала тебя, при этом отрезая от тебя кусочки? Почему ты не позволил мне ее убить?
– Потому что я жив.
– Это еще не повод проявлять милосердие, – сказала Карин. – Докуривай свою трубку, и мы просто полежим рядом. Будем целоваться и все такое. Я хоть целуюсь лучше, чем она?
– Не знаю. Ей было не до поцелуев, хотя напоследок Владычица Виктория меня все-таки поцеловала. В лоб.
– Я убью ее, – шепнула Карин мне на ухо. – Когда ты меня бросишь ради прекрасной эльфийки, я вернусь в Город Людей и зарежу эту стерву.
– В таком случае, я боюсь, что Владычица Виктория будет жить вечно.
– Опять врешь.
– Вот и нет. Если ничего не получится, я могу… по-другому. Я слышал, есть способы.
– Ты правильно слышал, способы есть. Но по-другому я могу и сама, без тебя. Ты нужен мне весь, понимаешь?
– А ты – мне.
Заснули мы только перед рассветом.
Утром сэр Ралло, чей номер был через стенку от нашего, одарил меня очень странным взглядом. Полагаю, он умирал от любопытства, но у него хватило выдержки и такта, чтобы ни о чем не спрашивать.
На конюшне мы раздобыли несколько лошадей, и Гарланду не пришлось бежать весь следующий день. Впрочем, по-моему, вчера он совсем не устал.
Конный Гарланд старался держаться поближе к своему королю, но сэр Ралло снова отослал его вперед.
– Ты сияешь, как медный таз, красавчик, – заметила Карин. –
– К сожалению, не такую большую, как я хотел бы совершить.
– Тебе все шуточки, – возмутилась она.
– Ты же знаешь, я врун и идиот.
– Я сама дура. Знала ведь, что спать с тобой – проявление непрофессионализма.
– Технически у нас так ничего и не получилось.
– Тебя это расстраивает?
– У нас впереди много времени, чтобы постараться исправить ситуацию.
Она покачала головой:
– Давай не будем думать о времени, которое у нас впереди. Потому что там очень разные отрезки. Твоя тысяча против моей сотни. Слушай, я же буду старая и некрасивая, в то время как ты совсем не изменишься. Эльфы начинают стареть годам к шестистам, не раньше.
– Я все равно буду любить тебя.
– Это ты сейчас так говоришь, – сказала Карин, но я видел, что мои слова ей приятны. – Ты встретишь какую-нибудь эльфийку, проведешь с ней ночь. А потом будешь смотреть на меня, как Гарланд.
– Дался тебе этот Гарланд.
– Гарланд – более типичный эльф, чем ты. По нему я могу судить о вашем общем отношении к людям.
– Что тебе до общего отношения, когда ты знаешь мое?
– Это как туман. Когда он рассеется, ты пожалеешь о том, что сейчас говоришь.
– Никогда.
– Ты слишком молод, чтобы бросаться словами вроде «никогда».
– Чего ты хочешь?
– Не знаю, – призналась Карин. – Когда это твое заблуждение первый раз пришло тебе в голову?
– Когда мы оказались в плену у гоблинов и дрались с ними. А может быть, чуть раньше, когда мы тискались в той горной расщелине, скрываясь от кружившего над головой Гарлеона. А тебе?
– К сожалению, в отличие от тебя, я не заблуждаюсь. У меня было много мужчин, наверное, ты догадываешься об этом. Но ни к кому я не относилась так, как к тебе.
– И все же, когда…
– Когда я висела над пропастью, а ты бежал по веревке, чтобы меня спасать. А может быть, чуть позже, когда я пришла в себя после лечения гномов и увидела тебя спящим на полу. И, если уж мы решили поговорить откровенно, будь любезен, ответь на еще один вопрос.
– Хоть на сотню.
– Что произошло в том подземелье? Я имею в виду, кто спас мне жизнь?
– Э…
– Готовишься соврать?
– Нет.
– Это ведь были не гномы, так? Я благодарила их, а они отводили глаза. И я помню какое-то странное свечение надо мной… Чуть позже я его узнала. Это был твой Повелитель Молний.
– Каюсь, это был я.
– Почему ты мне сразу не сказал? Зачем было врать, да еще заставлять гномов, чтобы они поддерживали твою ложь?
– Я боялся.
– Чего боялся, красавчик?
– Твоей благодарности, – сказал я. – Боялся, что это будет именно благодарность, а мне хотелось большего.