Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез
Шрифт:
– Матереешь! Скоро таким волчарой станешь, что и не подходи! Удачненько я тебя присмотрел в Емрюке! Пойдем, доложимся!
Горшков был очень доволен действиями разведчиков, и тут же вручил Дмитрию Красную Звезду. Пятерым остальным разведчикам достал из стола пять медалей «За отвагу»! Дмитрий отложил одну медаль в сторону.
– Савельеву вручим, но позже, товарищ контр-адмирал. Он рацию в машине оставил.
– Да ерунда! Он у вас давно, заслужил! А награды только что пришли из Москвы.
– Так я и говорю, что вручим, но позже, пусть проникнется. А пока у меня полежит.
– Ишь, воспитатель! – улыбнулся Сергей Георгиевич. – Ну, как знаешь! Где твои?
– Во
– Пошли, сам вручу!
Дмитрий построил ребят, и они получили из рук адмирала первые свои награды. После этого Сергей Георгиевич приказал ехать в Феодосию и получить новый «Додж», взамен подбитого, и радиостанцию. На обратном пути Матвеев решил заехать к Десфине и показать ей орден. Остановились возле ее дома, Дмитрий открыл калитку, подошел к двери и увидел, что дверь опечатана! «Вот это номер!» – подумал он и пошел на выход со двора. Когда закрывал калитку, услышал:
– Особый отдел армии! Попрошу предъявить документы!
– Лейтенант Матвеев, командир отдельной разве-дроты Азовской флотилии. Прошу!
– Здесь по какой надобности, товарищ лейтенант?
– Тут живет женщина, которая меня выхаживала после ранения. Привез ей немного продуктов.
– Покажите!
Дима раскрыл вещмешок, показал буханку трофейного хлеба в целлофане, трофейные консервы, трофейный шоколад и несколько пачек трофейных сигарет. Десфина не курила, но сигареты можно было легко обменять на что угодно. Ничего армейского внутри не было.
Хмыкнув, контрразведчик вернул мешок Дмитрию, вернул документы, отдал честь и сказал, что Дмитрий свободен.
– А вы не подскажете, где хозяйка?
– Согласно постановления от 31 января 1938 года, лица греческой национальности, проживающие в Крымской области, подлежат депортации. Она депортирована.
– И куда?
– Я не знаю, контрразведка этим не занимается.
– Спасибо!
«Странно! – подумал Дмитрий. – А почему именно сейчас выполняется довоенное постановление? Обидно!» Сел справа от водителя, и они поехали в штаб армии – доложить командованию, что все получили, и получить новые задания. По дороге вспоминал, что ему известно о подружке. Рано вышла замуж, в шестнадцать лет, вдова – муж и семилетний сын в первые дни войны погибли в море: самолет проштурмовал фелюку, на которой они ловили кефаль у Судака, – активная участница подполья, и в госпиталь за ранеными сама приехала. Не за что ее выселять! Что-то тут не то! Конечно, идиотизма на войне хватает, но чтобы вспомнили какой-то устаревший приказ, да еще в момент активных боевых действий… И почему у дома крутились контрразведчики? Либо Десфина говорила неправду, либо… «Додж» затормозил у штаба, Дмитрий выпрыгнул из него и вошел в штаб.
Комфлотилией был у командарма. Пришлось ждать возле адъютанта, но не долго. Из кабинета вышел Бархоткин и махнул ему рукой:
– Дмитрий! Зайди!
Он попытался доложиться о прибытии – Батова он не видел больше недели. Тот отмахнулся от рапорта:
– Что у тебя произошло с Мехлисом?
– Собственно говоря, ничего, товарищ генерал. Я доложил об этом по команде: мою роту направили выгрузить боеприпасы под Карасу-Базар. А там у батальона, который держал поселок, заканчивались патроны, пришлось выдвинуться вперед и прикрыть район разгрузки, иначе бы их смяли. Удержали правый берег Биюк-Карасу, с помощью полковых гаубиц подавили батарею на западной окраине, а затем минометную батарею. Захватили плацдарм на левом берегу – три квартала поселка по фронту, и сдали их подошедшему 509-му полку. Потери: один человек убит, одиннадцать легко ранено. Носимый боекомплект подходил к концу, патронов к МГ, а их у нас двадцать
– А причем здесь Мехлис?
– Он находился на МТС возле КП 655-го полка. Я отходил первым, вместе с радистом, его за забором не видел. Он слева был, а я шел к машинам. Я был в камуфляже, он меня с бойцом перепутал, у меня же винтовка. Он меня окликнул и спросил: «Почему отходите, боец?» Я представился и доложил, что вышел из боя, так как выполнил свою задачу. Он начал говорить про какой-то приказ Сталина, который нам не доводили. Я ответил, что никакого приказа Сталина я не получал, получил и выполнил приказ подполковника Нечихайло. Тут влезла со своими замечаниями краснофлотец Красовская, которой я приказал замолчать и не вмешиваться. После этого рота отбыла в расположение.
– С кем согласовал отход?
– С командиром 509-го полка майором Рыльцевым, с командиром роты, на позициях которой мы располагались, старшим лейтенантом Бирюковым. Мы подменили его сводную группу.
– А с армейским комиссаром почему вопрос не согласовали?
– А откуда я знал, что он находится там? И что произошло, собственно? Приказа штурмовать Карасу-Базар я не получал. Помог мужикам удержать поселок и отошел, так как не своим делом пришлось заниматься. Мало того, что постоянно Нечихайло роту третировал разгрузкой-погрузкой, так еще и за 44-ю армию воевать, что ли?
– Ладно-ладно, ты не шуми! Ты что-то не договариваешь. Я тебя как облупленного знаю! Ты просто так из боя хрен выйдешь! Не ври, а говори, как есть!
– Я бы расстрелял командира 236-й дивизии, – выдавил из себя Дмитрий.
– Я бы тоже, дальше!
– В общем, пока было темно, и командовали всем комбат Шаронов и комполка Князев, все шло нормально. У меня сорок пулеметов, двадцать из которых с оптическими прицелами, двадцать снайперов и двадцать три автоматчика. Задавили мы немцев, только минометчики сильно мешали. Мотались туда-сюда по поселку, никак их накрыть не могли, а в полку минометов нет. Охотились за ними с помощью гаубиц, а стреляют их артиллеристы херово. До утра с ними и промаялись. Тут какой-то козел послал батальонную группу вперед. Немцы отошли на квартал, оставив в каждом доме прикрытие. И положили на землю мужиков. Пришлось идти вперед и выбивать «прикрышку», так как у батальона гранат почти не было. Прошли квартал, но запасы гранат не резиновые. Тут кто-то посылает вперед танки, с 20-мм пукалкой!
А они даже стену пробить в доме не могут. Пехота не пошла, танки сожгли. Двадцать штук. Следующим номером программы явно был бы штурм поселка моей ротой. С пустым боекомплектом. Под таким командованием идти в бой бессмысленно. Рота вела бой грамотно и почти без потерь. Бойцы у меня, что надо. А управлять боем надо уметь, и точно рассчитывать каждый шаг и каждое движение. Была бы безвыходная ситуация, я бы остался, а так, класть роту из-за какого-то…
– Прекрати немедленно! Ладно, все понятно. Тут тебе Мехлис какой-то подарок оставил. Возьми! – он достал из стола и протянул Дмитрию пакет. Дима покрутил пакет в руках и вскрыл его. Совершенно непроизвольно у него вырвалось:
– Ах, ты ж, сука!
– Что ты сказал? – спросил Батов, но увидев побелевшее лицо Матвеева, протянул руку: – Дай!
Дмитрий покачал головой, но Павел Иванович с силой забрал пакет и вытряхнул его на стол. Оттуда выпала упаковка немецких презервативов.
– Что это? – спросили Горшков и Бархоткин.
– Не понял, что за дурацкий подарок? – сказал Батов.
Дмитрий забрал упаковку со стола.
– Объясни, в чем дело, и почему ты такой белый?
– Разрешите не объяснять!