Возвращение домой

Кендрик Шэрон

— Что-то быстро ты влюбляешься! Вчера Марко, сегодня я.

Она вздрогнула. Сейчас, как никогда, требовалась осторожность.

— Я никогда не любила Марко.

— Да? — Дрю издал сухой смешок. — Просто провела с ним три года! Из чувства солидарности!

— Ты вправе иронизировать, Дрю. Но это не любовь. Любви не было. Для меня существовал только ты.

Наступило молчание. Шелли разглядывала свои ладони, не осмеливаясь посмотреть Дрю в глаза.

— Почему же тогда ты не вернулась раньше?

Зачем оставалась с человеком, которого, как ты утверждаешь, не любила?

Теперь ей пришлось поднять взгляд, но она едва не содрогнулась, прочитав обвинение в его глазах.

— Когда же я могла?..

— Например, когда умерла твоя мама. — Его глаза с вопрошающей требовательностью смотрели на нее. — Я думал, что был нужен тебе.

— Нужен? — В отчаянии она опустила голову. — Конечно, Дрю, ты был мне нужен! Если бы ты хоть как-то дал понять мне, что я тебе нужна и желанна, я никуда бы не уезжала! А ты даже не стал говорить со мной, не нашел нужных слов. Как же я могла заговорить с тобой? Я ждала, что ты скажешь что-нибудь, что угодно, лишь бы я не разуверилась в том, что ты меня еще любишь! Ты ничего не сказал. Иногда я представляла себе, что ты приедешь за мной в Италию…

— Я не мог приехать, потому что ты жила с другим мужчиной! — воскликнул Дрю. — Или ты ожидала, что я войду в комнату и вырву тебя из его объятий? Извини, котенок, это не в моем стиле.

Шелли открыла рот, но вместо ответа беспомощно поглядела на него. В эту минуту оставался единственный вопрос: неужели слишком поздно?

— Дрю… — прошептала она.

То, что она прочитала в его глазах, дало ей надежду, а в следующее мгновение его руки уже обнимали ее — так крепко, что она едва могла дышать.

— Не спрашивай, любил ли я тебя, — шептал он. — Всегда любил! Хотя одному Богу известно, как я пытался избавиться от этой любви!

Его губы слились с ее губами в поцелуе…

Кажется, лишь спустя вечность он оторвался от нее и нежно сжал в ладонях ее лицо.

— А та женщина, с которой ты меня видела…

— Не надо передо мной оправдываться.

Дрю не обратил никакого внимания на ее слова.

— Я знал, что ты была там, — тихо произнес он.

Шелли замерла от осознания возможного… предательства?

— Ты… ты меня видел?

— Конечно. Я видел: ты смотришь, как она меня целует.

— Ты тоже целовал ее!

— Я был пассивным участником, — рассмеялся он.

— И ты считаешь, что в таком случае нет проблемы?

Он пожал плечами.

— Я не остановил ее. Но если бы ты осталась, то увидела бы, что я тут же присоединился к гостям и стал спрашивать, куда ты подевалась.

— Ты прекрасно знал, куда я подевалась! Я не могла видеть тебя с другой!

Он кивнул.

— Понимаю, что ты думала. Хотя бы потому,

что я видел тебя тогда с Марко. Котенок, ты представляешь себе, какие картины может нарисовать воображение? И насколько это опасно? Воображение — это и оружие, и инструмент, это я и хотел тебе показать. Когда-то ты пожимала плечиками и заявляла: «Ну это же всего-навсего один поцелуй!» Не бывает — всего-навсего! Ты считала, что моя реакция была преувеличенной, но теперь отреагировала точно так же!

Он был прав. Шелли виновато взглянула на него.

— Да, — выдохнула она. — Я потеряла голову и забрала из банка деньги. Мне стыдно, но я даже не думала о Джейми. Я думала только о том, чтобы вывести тебя из себя!

Он кивнул.

— Невинный поцелуй — в обоих случаях. Так утверждает здравый смысл. Но когда речь заходит о любви, здравый смысл бессилен. Страсть отнимает рассудок. — Он долго, пристально глядел на нее. — Мне кажется, пришла пора впустить любовь в нашу жизнь, как ты думаешь, котенок? Мы чересчур долго ждали.

Шелли погладила пальцем его колючий подбородок.

— Тебе нужно побриться.

— Не только. Мне нужна ты, нужна так, как я еще не нуждался ни в чем и ни в ком. Но не здесь. — Его странная улыбка заставила се зардеться. Он обвел взглядом комнату. — Я тут не останусь.

— Почему?

— Слишком много… воспоминаний. — Он поцеловал ее руку. — Пошли домой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На великолепном темно-синем небе взошла луна, и серебристый свет лился через не занавешенное окно, освещая смятые простыни и распростертые на них тела.

Дрю некоторое время прислушивался к замедляющемуся сердцебиению.

— Почему ты мне не сказала?

Глаза Шелли раскрылись, и она зевнула. Сейчас она не была настроена делать вид, что не понимает, о чем речь.

— Трудная тема. Я не нашла подходящего момента.

— Ты могла мне рассказать в любое время. Особенно перед тем… — он не сумел стереть с лица глупую ухмылку, — как мы занялись любовью.

Она приподнялась на локте и, покраснев, с сонной улыбкой глянула на него.

— Тогда мне не хотелось тебе говорить.

— Почему же?

— Потому что ты придал бы этому особое значение…

— Черт возьми, Шелли, это же имеет особое значение! Так, по крайней мере, считается. Лишить девушку девственности — это же… — Его губы искривились, когда он увидел выражение ее лица. — Мне прекратить? Но для меня это очень серьезно! Расскажи мне, просто расскажи мне, как ты осталась девушкой?

— Как— тебе и без меня известно, — отозвалась она. — Потому что я до сих пор не была с мужчиной. Думаю, ты хочешь знать, почему.