Возвращение домой
Шрифт:
Я поставила бокал на стол и огляделась в поисках воды. Хранитель выпил третий стакан.
— Ты сказал, что я войду в легенды, но что за легенды это будут? Кто я такая, черт меня побери?
Он разомкнул губы.
— Интересный факт о легендах. Как правило, они искажают реальное положения дел, в угоду определенным идеям и ценностям. К примеру, принцесса Селестия. Самая милая, хорошая принцесса, что у нас была, а? Конешн, ты слышишь пони, постоянно говорящих «Святая Селестия», я и сам был не без греха. Едва ли они стали бы говорить «Милостивая Луна» или типа того. Почти всегда Селестия. С чего бы это, как считаешь?
— Потому
— Она является одной из причин того, что война вообще началась, — ответил Хранитель с улыбкой. — Ох, конеш, я в курсе всех этих аргументов насчёт угля, индустриализации и национальной гордости, но я виню любого, кто дал такому случиться. — Он обвёл копытом вокруг себя. — Потому что, в конечном итоге, она должна была остановить это.
Я выпила своё виски, и жеребец разлил ещё по одной.
— Суть в том, что народ запомнил её как добродельный-предобродетельный образец добродетели. И даже два века спустя они упоминают её имя, будто надеясь, что она спустится с небес и спасёт их. Но я… Я хочу знать, какой Селестия была в то утро, когда тьма объяла нашу землю и всё погрузилось в хаос. Была ли она такой уж хорошей? Была ли она идеальной?
Он пожал плечами.
— Похоже, это та самая дилемма о полупустых и полузаполненных стаканах.
Теперь я запуталась окончательно.
— Ясно… Так ты говоришь, я не настолько хороша, как говорят другие?
Ну и дела… Вот это сюрприз.
— Я говорю, что нет такого уж прочного и неизменного понятия добра и зла. Тебя могут запомнить как святую одни, но для других ты останешься кошмаром из тех, какими стращают жеребят, — он налил себе ещё, выпил и вздохнул. — Дело в том, что, хотя я доверял своим друзьям, я знал, что как только дела пойдут плохо, они выбьют из меня всё дерьмо. Особенно Большой Папочка, Шикарность и Кранчи Кэрротс, — он взболтал остатки виски в бутылке.
— Конешн… незадолго после Рассвета… они так и сделали. Кое-что очень глупое.
Он пожал плечами вновь.
— Так что если твои друзья тебя боятся, то… ты ничего с этим не поделаешь. Просто контролируй себя. Попытка сделать больше обернётся неудачей.
Я слегка улыбнулась и взглянула на виски в своём стакане.
— Спасибо, Дедуля.
Он хрипло рассмеялся, продолжая вращать бутылку.
— Ты одна из очень немногих кобылок, про которых я могу сказать, что не сумею затащить их в койку.
Он поднял её и осушил одни глотком. Гримаса на его мордочке мелькнула всего на секунду.
— Ох, через часок всё запросится обратно, — он перевёл взгляд на меня. — Я слышал, у тебя есть и другие проблемы?
— Немного достают Предвестники, — река пенилась коричневыми бурунами. Я решила, что купаться там не стану. — Они очень сильно хотят мою голову.
— Скорее, твой ПипБак. Клиенты болтали, что они предлагают поистине царский выкуп за него, — Хранитель фыркнул. — Слишком уж много обещают, честно говоря. Никто не принимает их всерьёз. А Зодиаки вообще отказались участвовать в охоте на тебя. Без Сангвина и его отморозков… ну… не знаю, кто возьмётся за тебя.
— О, уверена, что кто-нибудь да захочет попытаться. Не впервой, — шепнула я. Жеребец недоумённо дёрнулся, не расслышав, что я сказала. Мне оставалось лишь улыбнуться. В очередной раз. Может, я
— У меня был по-настоящему паршивый месяц на Пустошах.
— Ха, ты в Хуффе всего месяц и уже ноешь? Погоди пару лет и увидишь, в какое дерьмо он тебя окунёт, — поддразнил меня Хранитель, потянулся копытом к моей рюмке и схватил её. Он выпил виски до того, как я успела хотя бы пискнуть.
— Отличненько. Думаю, мне пора. Тут неподалёку я видел одну молоденькую караванщицу, которой мне бы хотелось преподать пару персональных уроков торговли, а то она так и уедет в Балтимэйр без особых воспоминаний, хех, — он подмигнул и приподнялся, поправив полы шляпы, и затем растворился в толпе. Ну, типа того. Для эффектного исчезновения ему не хватило устойчивости в ногах, так что его путь отмечался возмущёнными возгласами.
Я повернулась к воде, вальяжно вытекающей за пределы посёлка. Дождя не было, и этим фактом я обеспечила себе немного спокойствия. Не глядя на стул напротив меня, я прошептала:
— Ты вёл себя тихо, Крупье. Что с Бон, что сейчас.
Бледный жеребец ловко тасовал карты, сидя в кресле напротив меня. В том самом, которое Хранитель только что освободил.
— Зачем мне прилагать массу усилий для налаживания контакта с тобой, когда другие делают за меня всю работу? — ответил он вопросом на вопрос.
— Ну как? Это сделало тебя счастливее? Этот город, возродившийся благодаря твоей помощи? — сменил он тему.
— Чуть-чуть, — смущенно призналась я, — Возвращаясь к разговору о Фланке: я считала, что помочь можно просто… давая пони то, в чём они нуждаются. Но дар, каким бы он ни был, не имеет значения, если он не является тем, что действительно нужно пони. Или если они не хотят принимать его у тебя.
Я с надеждой взглянула на окружающие магазины… энергетика снующих повсюду жителей Риверсайда была заразительной. Она вдохновляла. И я помогла с этим… положила начало. Ровер и его народ теперь могут торговать, обеспечивая себя пропитанием. Я оглянулась на Крупье.
— Итак, мне больно при одной только мысли о Бон, а Хранитель помогает мне прийти в себя. Это же хорошо?
— Думаю, да — он немного склонил голову, — не то, чтобы я разбирался в подобного рода вещах, Блекджек. Застревание в мейнфрейме на пару столетий не очень-то способствует саморазвитию, знаешь ли.
— Тогда зачем это делать? — я вопросительно подняла бровь и наклонилась в его сторону, пытаясь удержать подбородок на покореженном переднем копыте. Он устало прикрыл глаза.
Затем, старый, бледный жеребец тяжело вздохнул и посмотрел на свои карты.
— Ещё до того как упали бомбы… Голденблад пришел ко мне. Это было буквально за пару часов до его ареста по обвинению в измене. Он был… страшнее, чем я когда-либо его видел. И нестабильнее. Ты знаешь лучше, чем кто-либо, каким спокойным и собранным он всегда был. Но в ту ночь… Он выглядел напуганным до смерти. Распинался о том, что нас всех надули и что он оказался самым большим дураком во всей Эквестрии. И что я должен это сделать, ради спасения страны.