Возвращение домой
Шрифт:
В моем собственном продвижении от конгрегационной к епископальной форме церковного управления оказались полезными два наблюдения. Во–первых, в современном мире, также как и в Новом Завете, любой епископ, заслуживающий уважения, должен заботиться о том, чтобы услышать «аминь» от своей паствы. Ситуация в действительности такова, что церковь, возглавляемая епископом, является епископальной, пресвитериальной и конгрегационной одновременно. Паства имеет голос, также как и дьякон и пресвитеры. Разница заключается в том, что при конгрегационной форме управления каждый обладает равным правом голоса и паства оказывается, в конце концов, пасущей своего
О втором наблюдении лучше всего рассказать, передав разговор, состоявшийся за завтраком с президентом евангелической общины. Мы уже дошли к тому времени до открытия епископов в ранней Церкви и решили принять епископальное управление. Мой друг, чья община относилась к одной из конгрегационных церквей, был несколько удивлен сменой нашего курса. Он был убежден, что Новый Завет учил только конгрегационной форме правления.
В ходе разговора мы коснулись вопроса о новом течении в некоторых из его церквей. «Многие наши пастыри сильно увлеклись учением людей вроде Рэя Стедмана о коллективном пресвитериальном руководстве (коллективном старшинстве), — сказал он. — Возникают трудности, когда в церквях с конгрегационным управлением появляется такой пресвитериальный акцент. Некоторые из наших церквей уже пошли этим путем».
— Что бы вы сделали, если бы конгрегация проголосовала за переход к коллективному пресвитериальному руководству? — спросил я.
— Мы не были бы от этого в восторге, но примирились бы с ним, если оно не станет постоянным, — ответил он. — Иначе мы превратимся в пресвитериан.
— А если люди воспользуются своим конгрегационным правом сделать такое руководство постоянным? — спросил я.
— Тогда я должен буду вмешаться и прекратить это, — сказал он.
— Это будет соответствовать епископальному управлению, — заметил я.
На самом деле, в конце концов, кто–то всегда оказывается ответственным. Мы можем говорить о правлении народа, эгалитаризме, конгрегационализме и всем прочем, но, в конечном счете, один человек будет стоять во главе колонны. Разве не этому нас учит природа? В Самой Троице, где три Личности обладают в полной мере Божественной природой, началом и источником единства является Отец. Будь то на небе или на земле, существуют иерархии армий, людей и ангелов.
Есть еще одна вещь, которую мне хочется сказать о епископах, и это очень утешительная вещь. После многолетних попыток жить под как можно меньшим руководством, я, наконец, знаю, кто наделен властью. Я почитаю за честь наклоняться и целовать руку нашего архиепископа, Филиппа, с которым мы равны как братья во Христе, но которому, тем не менее, я охотно подчиняюсь как иерарху, ведущему наблюдение за моей душой.
Не так много лет назад я бы страстно возразил на только что сказанное мною: «Все это прекрасно, но что, если у вас окажется плохой епископ». Во–первых, православные христиане помогают в выборе своего епископа. Во–вторых, каждый епископ подотчетен Синоду епископов и, в конечном счете, Патриарху. По этой причине, когда попадались плохие иерархи, они устранялись (еретик Несторий занимал самый высокий пост в восточной Церкви, и даже он был замещен). В–третьих, лучше слабый лидер, чем вообще никакого. Анархия — худшая разновидность управления.
Я разделяю старый баптистский тезис, что власть может развращаться, и что абсолютная
Иерархи существовали в Израиле, в новозаветный период и на протяжении всей истории Церкви. В библейском контексте они появляются одновременно с территориальными образованиями.
Доклад о вероучении
Мы энергично разбирались с литургией, таинством причащения и епископами, когда Ричард Бэлью предложил нашему вниманию добытые им сведения о вероучении ранней Церкви. Мы нуждались в передышке, и мы ее получили. Ибо для наших сердец и разума — как людей, принявших апостольское учение — было одновременно утешением и вызовом слышать, как неутомимо древние христиане проповедовали и защищали Господа нашего Иисуса Христа как совершенного Бога и совершенного Человека.
— Нам предстоит узнать, что каждый важный спор на Вселенских Соборах начинается с тотальной атаки на Самого Христа, — начал Дик Бэлью. — Первая из них достигла апогея летом 325 года, когда Вселенский Собор был созван в Никее для рассмотрения вопроса о ереси, получившей название арианства.
Арий был пресвитером в александрийской церкви. Он вызвал сильное волнение среди паствы учением о том, что Иисус Христос был сотворенным существом, чем–то меньшим, чем совершенный Бог. Согласно Арию, Его жизнь началась в какой–то момент времени. И, подобно всем лжеучителям в истории. Арий для подтверждения своего мнения имел множество библейских цитат с собственным толкованием. Он нашел последователей и среди духовенства, и среди мирян, и число его приверженцев росло. Его епископ, божественный Александр, был глубоко озабочен и созвал Собор, который отверг точку зрения Ария. Когда ересь распространилась, вовлеченной оказалась вся Церковь и даже император.
Для того чтобы обсудить и урегулировать эту проблему сотни представителей от всего христианского мира собрались в Никее незабываемым летом 325 года. Ибо Иисус Христос обещал Своей Церкви дар Святого Духа, наставляющего на всякую правду, приводящую к познанию полной истины. Это было первой проверкой данного обетования в послеапостольскую эру.
Когда собрались делегаты, включая Ария и его последователей, на сцене появилось новое действующее лицо. Св. Афанасий был блестящим исследователем Писания и преданным последователем Иисуса Христа. За семь лет до этого в возрасте двадцати одного года он уже написал книгу, которой было суждено стать одним из величайших произведений христианской классики всех времен: «О воплощении». Во введении к английскому переводу этой работы К.С.Льюис сказал, что, когда он открыл эту книгу, то вскоре обнаружил, что «читает шедевр».
На Соборе этот молодой человек стал одним из главных защитников апостольской веры. Арию оказалось не под силу соперничать со Св. Афанасием. По мере того, как проходили недели лета, в Никее в жарких дебатах формировалось прочное православное единомыслие. По прошествии трех месяцев был составлен и подан на рассмотрение краткий документ, содержащий совокупность христианского учения о личности Иисуса Христа. В общей сложности 318 епископов подтвердили и подписали то, что мы знаем сегодня как первую и более длинную часть Никейского Символа веры.