Возвращение душ. Кровь ангела
Шрифт:
– Что ты ещё можешь сказать? – обратился к ангелу Жертвы Офаниэль. – У тебя есть замечания?
– Нет. Всё, что я могу добавить – среди родившихся детей от Лайлы нет ни одного со Свободной волей, и все малыши отличаются отменным здоровьем. Кроме того, все мальчики, независимо от их характеристик, принадлежат к классу Воинов и Старших ангелов.
– Обалдеть! – вырвалось у Аббадона и все Падшие заулыбались. – Это поколение войдёт в историю!
– Давно у нас такого не было! – кивнул Азраэль, не в силах скрыть своего восторга.
– Теперь нужно провести обряд, – подождав немного, пока все успокоятся, вновь заговорил
Падшие покорно исполнили всё, что велел Тадиэль, и замерли, ожидая дальнейших распоряжений. Проверив, всё ли в порядке, ангел Жертвы отошёл к стене и кивнул Офаниэлю. Тот потушил свечи в канделябрах и зажёг лишь те, что находились на жертвенном столе. После чего сложил ладони и опустил голову. В зале воцарилась полная тишина. Даже малыши притихли, устремив свои взгляды на огненные язычки чёрных свечей.
– Anguis, da mihi potestatem serpentis!.. – заговорил Змеиный ангел, тихим шёпотом. – Fa'me, prudens et diligens!.. Fa'me invulnerable ad inimici nostri!.. Sigillum animae, quia tui sunt: et nunc! Etiam valebit, tribu Cecidit in aeternum! *
(*Аспид, дай мне силу змея!.. Сделай меня мудрым и осторожным!.. Сделай меня неуязвимым для наших врагов!.. Запечатай души, ибо теперь они твои!.. Да восторжествует род Падших вовеки!)
Закончив молитву, Офаниэль провёл ладонью над большой чашей и над сосудом с чёрным воском. Оба предмета тут же воспламенились. Воск закипел и забулькал, разбрасывая вокруг себя золотые искры. Положив железное клеймо в огонь, Офаниэль подошёл к корзине с муссураной. Змея яростно зашипела, когда ангел приоткрыл крышку и, распустив коричневые крылья, молниеносно схватил её за шею. Несколько секунд Офаниэль наблюдал, как пресмыкающееся судорожно извивается в его руке, и на губах Падшего играла холодная торжествующая усмешка.
Поднеся Муссурану к жертвенному столу, ангел выпустил острые, как лезвия когти и медленно, с неприкрытым наслаждением разрезал тело змеи по всей длине. Потом приподнял её над столом и наблюдал, как кровь стекает в пустую серебряную чашу. Наполнив её до краёв, Офаниэль брезгливо швырнул ещё подрагивающую муссурану обратно в корзину. Потом тщательно вытер руки салфеткой и подержал их над огнём.
Взяв чашу с кровью, Змеиный ангел обмакнул в неё небольшую кисточку и по кругу обошёл детей, рисуя каждому из них небольшой кружок под левой лопаткой.
– Держи мальчика! – глухо приказал Офаниэль Пахадрону. Тот сразу подчинился, прижав ручки и ножки малыша к белому шёлку. Змеиный ангел вновь сложил ладони, из которых выполз Аспид. Плавно проскользнув по спинке ребёнка, змея остановилась у кровавой метки и, яростно зашипев, нанесла удар прямо в её центр. Брызнула кровь, мальчик завизжал и забился в судорогах. Офаниэль быстро убрал змею и взял со стола раскалённое клеймо в виде извивающейся змейки. – Non sentio, non memini, non sciunt! * (*Не чувствуешь, не помнишь, не знаешь!) – прошептал он, опуская клеймо на место укуса Аспида.
Судороги ребёнка перешли в мелкое дрожание мышц, плач стих, лишь на губах проступила кровавая пена. Запахло палёной плотью. Офаниэль спокойно снял клеймо и, взяв
– Можешь забрать его, Пахадрон, – когда воск застыл, с полуулыбкой разрешил Змеиный ангел, переходя к следующему ребёнку.
Соэль тут же помог Пахадрону с малышом. И едва шаги Падшего стихли в коридоре, обряд продолжился. Так один за другим клеймили всех детей Лайлы. Когда очередь, наконец, дошла до сына Сандала, в зале никого из детей больше не осталось. Однако стоило Офаниэлю приблизиться к мальчику, как тот завизжал и, сжав маленькие кулачки, начал отчаянно извиваться в руках Сандала. Его синие глаза почернели, наполнившись настоящей яростью, напополам с паникой.
– Впервые вижу такой развитый инстинкт опасности у маленького ребёнка, – проговорил Тадиэль, подходя ближе и наблюдая за малышом. – Это невероятно!
– Может отложить Посвящение? – Сандал явно нервничал, удерживая сына, который вырывался изо всех своих сил. Его вопли смешивались с рычанием, и сейчас он больше походил на дикого волчонка, чем на ангела.
– Нет! – Тадиэль решительно качнул головой. – Ты сам читал предупреждение Адороса, Правитель! Нельзя прерывать обряд! – он обернулся к Змеиному ангелу. – Начинай, Офаниэль!
Змеиный ангел кивнул и сложил ладони. Аспид медленно сполз на спину ребёнка и, тут же громко зашипев, соскользнул с его тела и устремился прочь.
Офаниэль схватил его за хвост, но змея обернулась вокруг запястья хозяина, не желая двигаться дальше.
– Mitescere, Anguis! – шепнул Падший, любовно погладив питомца двумя пальцами. – Eam! Age! *(*Успокойся, Аспид! Возьми своё! Давай же!) – он снял змею с руки и поднёс к окрашенному кровью пятну на спине мальчика. Аспид яростно зашипел, раскрыв пасть и обнажив два ядовитых клыка. Потом повернул голову и цапнул Офаниэля за палец. Ангел зарычал и зашипел не хуже своего питомца. Перехватив гада другой рукой, он упрямо поднёс его к кровавому пятну.
– Стой, Офаниэль! Не надо! – крикнул было Тадиэль, но было уже поздно. Аспид вонзил свои зубы в тело ребёнка и, тут же свернувшись кольцами, сам забился в смертельной агонии.
Змеиный ангел попятился, с ужасом наблюдая, как издыхает его питомец. В это время Арий заходился от крика и бивших его судорог.
– Закончи обряд, Офаниэль! – рявкнул ангел Жертвы, пытаясь вывести того из состояния шока. Но Падший не реагировал. Несколько секунд он смотрел на мёртвого Аспида, затем вскинул голову и зашипел, переведя полный ненависти взгляд на малыша. Мёртвые, жёлто-зелёные зрачки ангела убийственно заледенели, губы дрогнули, обнажив два огромных загнутых клыка. В следующее мгновение Офаниэль бросился к Арию.
Тадиэль ринулся навстречу, пытаясь ему помешать, но, получив молниеносный удар зубов, свалился на пол. Однако добраться до мальчика Змеиный ангел всё равно не успел. Уже в следующую секунду он повис над полом, остановленный крепкой рукой Сандала, который схватил его за горло.
Соэль, увидев в глазах Серафима приговор, попытался вмешаться, но был отброшен к стене с такой силой, что едва не проломил её насквозь. Тем временем, Офаниэль уже задыхался в железной хватке Сандала. Он вцепился ему в руку, пытаясь оторвать её от своей шеи, и беспомощно болтал ногами. Серафим же продолжал медленно и невозмутимо сжимать горло врага, холодно наблюдая за тем, как из того уходит жизнь.