Возвращение экспедиционного корпуса

Лопатин Георгий

«Хм-м… может на этом сыграть ФРФ? — невольно подумал Михаил. — Надо подбросить мысль на эту тему Игнатьеву. Дескать Леон слаб, раз боится, что мы, французы падем к ногам наглых лайми, стоит только им лишить нас хлеба… В общем нажать надо на национальную гордость…»

— М-м… В общем в газетах стали муссировать слухи, что для заключения выгодного мира с германцами, чего требуют социалисты и жаждет народ, нужно сначала занять более выгодные позиции на поле боя…

— Значит хотят устроить еще одно наступление?

— Да…

Елена

не выдержала и положив свои ладони на руки Климова его же пальцами с силой сдавила свои груди и выгнулась дугой.

— М-м… Даже название вроде как придумали… и не одно… и все идиотские до ужаса…

— Какие?

— Битва за мир… мирное наступление… атака во имя мира… и тому подобное…

Елена, распалившись ласками, перевернулась и дальше снова стало не до разговоров.

Когда она уехала Михаил все-таки ознакомился с газетами, но в общем только время потерял, Елена все обсказала точно — власть методично обрабатывала население формируя у него мнение, что требуется еще одна атака, еще один решительный бой и вот тогда наконец наступит долгожданный мир и всеобщее счастье.

СССР, кстати, так и не решились на национализацию военных предприятий, а так же банков. Но это и неудивительно, ведь Леона Блюма можно было назвать классическим меньшевиком, да и просто убоялся, прибить ведь могут без затей. Из-за этого начались первые склоки внутри Союза, боле радикально настроенные партии требовали национализации.

— И на этом тоже может сыграть ФРФ. Дескать революция оказалась половинчатой и если не доделать все до конца, то рано или поздно все вернется на круги своя и банкиры вновь станут теневыми хозяевами республики…

Пролистывая газеты, не особо вникая в суть различных статей, глаз зацепился в одной американской газете за специфическое словосочетание «детектор лжи».

— Хм-м… я думал, что полиграф позже придумали годах так в тридцатых, а он оказывается вот уже как пару лет используется…

Посмотрев статью в которой сообщалось о разоблачении в САСШ с помощью сего прибора германского шпиона, Михаил продолжил «газетный серфинг», но в голове где-то на задворках сознания продолжала крутиться мысль про полиграф, но вскоре она окончательно растворилась задавленная новыми делами и заботами.

В конце августа в городе Ле-Ман состоялась конференция союзников на которой постановили, что «Битве за мир» быть. В ней от России участвовал генерал-майор Занкевич и он же обрадовал РОД участием в этой затее. Примерная дата — середина сентября.

Солдатам это конечно сильно не понравилось. Вспыхнули волнения:

— Не хотим воевать!

— Долой войну!

— Домой!

Занкевич с комиссарами глядя на такое дело тут же умотал в Париж и пришлось разгребать Климову.

— Товарищи солдаты! Тихо!

Когда солдаты немного успокоились, он продолжил:

— Вы правы, мы достаточно навоевались за Францию, но из песни слов не выкинуть. И мы все же еще до сих пор союзники Франции, так

что деваться нам некуда, товарищи. Но наша дивизия встанет в резерве, так что первый удар на себя примут свежие силы прибывшие на фронт из Америки. Можно, конечно, устроить бунт. Только его жестоко подавят, те же американцы так что потери РОД в этом случае окажутся как бы не больше, чем при участии в наступлении в первых рядах.

Это солдат немного остудило. Что до того, где именно поставят дивизию Климову, было неважно, на это наступление у него имелись свои планы.

Началась переброска сил. РОД переместили на позиции чуть южнее города Камбре, определив участок в десять километров. Слева стояли американцы, а в резерве португальская бригада. Севернее Камбре расположились англичане вперемежку с французами.

Дату наступления то и дело сдвигали и в итоге назначили на первое октября… когда вновь полили дожди.

«Хотя фиг их знает, может специально непогоды по каким-то своим резонам дожидались?» — подумал полковник Климов.

В тылу разместилась французская танковая дивизия. Климов сходил посмотреть на танки вживую, а то ни разу их не видел, только на картинках.

— Перед вами в прорыв пойдет десять средних танков СА-1 «шнейдер» и двадцать легких «Рено» FT-17.

FT-17 выглядели как-то несерьезно, словно игрушечные, казалось, что они в принципе не могли преодолеть полноценные окопы, кои даже для средних танков являлись серьезной преградой. О чем и сказал Михаил. Но как выяснилось, французы все-таки не полные кретины и тоже этот момент учитывали, а потому имелись машины поддержки.

Вслед за танками должны двигаться тягачи, тянущие за собой две платформы. На первой смонтирован кран, а на второй собственно мосты, по три штуки на платформе.

Учли союзники и опыт Климова, а именно танки «шнейдер» потащат за собой по два транспортных модуля с солдатами (по взводу в модуле), кои должны заняться очисткой немецких окопов первой лини и тем самым обеспечить безопасность установки мостов и подход остальной живой силы.

В общем в теории все должно выглядеть следующим образом — танки прорываются к окопам противника и давят их огнем. Пехота ведет зачистку собственно траншей и убежищ, отражают возможные контратаки. Ставятся мосты и танки прорываются дальше ко второй линии окопов и все повторяется. Зачищается весь первый эшелон обороны, потом вслед за огневым валом начинается новая атака.

Выглядело красиво, оставался вопрос, что подготовили на такой случай немцы? И узнавать это Михаил желанием не горел от слова совсем.

Двадцать седьмого сентября, ночью, со стороны противника побежала куча людей. Зашарили прожектора, застучали пулеметы… в итоге до русских позиций добежало около сотни человек.

Массовый побег пленных. Ага.

Климов уже начал думать, что у Николаи что-то не срослось, а может немцы решили отразить атаку и лишь потом устроить свою. Но нет.