Возвращение Героя
Шрифт:
– О, ты заметил? Я назвал его Буратино. Он – воплощение моих грёз, желаний и иллюзий. Моё величайшее творение! – воскликнул мужчина и еле слышно добавил: – И мой величайший грех.
– Все эти мужчины, женщины и дети… кто они?
– А-а, этот материал? – Карло ещё раз вздохнул, поморщился и махнул рукой, будто прогоняет назойливую муху. – Бездомные и сироты. Этого отребья везде хватает, а за звонкую монету некоторые готовы доставить их даже в наш уютный город. У них не было жизни, не было цели, вот они и стали частью чего-то великого!
Гилберт поморщился от безумного голоса старца, на мгновение прикрывая глаза от новой вспышки злости, но закалённому разуму удалось подавить её.
– Карло, а что король? – спокойно спросил маг, ещё раз осматривая плавающее в пробирке существо. – Разве он не против твоих… действий?
– Конечно же, нет! – воскликнул мужчина, эмоционально хлопнув в ладони. – Он только «за»! Ха-ха-ха, старый идиот думает, что я создаю очередное оружие для его игрушечной армии… он так слеп, так недалёк!
– А твой сын… Буратино – не оружие? – Гилберт продолжил выпытывать информацию.
– Нет! – глаза Карло блеснули яростью, а трупы, усеивающие мастерскую, начали медленно, словно изломанные куклы, подниматься на ноги или другие конечности, если они присутствовали. – Это мой сын! Он самое светлое, самое непорочное существо, которое только можно придумать! Он рождён человеческим гением! В нём нет порока любви, он не появился из лона матери! Он идеален… Мой мальчик – самое светлое, что есть в этом тёмном, погрязшем в грязи и пороке мире. Разве ты не видишь?! Ты должен увидеть!
– Я вижу, – спокойно произнёс Гилберт, лучезарно улыбаясь пухлыми губами. Он опасливо косился на поднявшиеся трупы, устремившие взгляд на гоблина. Но как они поднялись, так они и попадали, следуя приказам успокоившегося Мастера. – Всё нормально?
– Да… Да, извини, я не должен был так выражаться, – на лице Карло вновь застыла та же дружелюбная улыбка, вот только глаза продолжили пылать двумя алыми огоньками. – Последнее время я плохо сплю. Понимаешь, у меня есть умения. Есть талант. Но я всегда жалел, что у меня никогда не будет наследника… это цена за мои способности. Наверное, поэтому я всегда мечтал воспитать сына.
Карло приложил лоб к капсуле и устало улыбнулся, продолжая свою тихую речь. Исповедь:
– Я работал не покладая рук, пытался найти лучший материал, из которого можно было бы создать… его. Но ничего не выходило! Дерево, керамика, металл и камень – всё не то! Всё, за исключением… плоти.
– И сколько «плоти» прошло через твою мастерскую? – медленно произнёс гоблин, облизнув пересохшие губы.
– Много, – кратко отозвался мастер, прикрывая глаза. – Тысячи, десятки тысяч душ. Все они становились одним целым, превращаясь в моего сына. Разве это не прекрасно, а, Гилберт?
– Прекрасно.
– Я знал, что ты поймёшь меня! – широко улыбнулся Карло, отстраняясь от капсулы. – Знал!
– Ну что ты, мы ведь столько знакомы? –
– Ха-ха-ха, у всех ведь свои хобби, так? Ничего, я… я закончу Буратино, а потом сделаю тебе кролика. Хорошо? Я так решил, хоть и зарёкся создавать что-либо после своего сына, но разве я могу оставить ученицу своего лучшего друга без столь простого подарка? Ведь так?
– Благодарю, Карло, ты просто спасаешь меня! – Гилберт подошел и крепко пожал руку Мастеру, после чего сделал вид, что удивился. – Ах, который час?! Глупый-глупый Гилберт, снова забыл! Мне срочно нужно по делам, я ведь назначил встречу!
– Уже? – печально вздохнул безумный мастер, после чего ободряюще улыбнулся. – Раз нужно, значит, нужно. Пошли, я проведу тебя! И Гилберт.
– Да?
– Я обязательно приглашу тебя на его день рождения, идёт?
Гилберт широко улыбнулся и кивнул, в уме обдумывая свои следующие шаги.
Вообще, ему должно быть плевать на это королевство и людей, но… здесь столько загубленных душ. Дети, обычные молодцы и старики – их всех использовали, как материал! Это шло вразрез с кодексом чести старого гоблина, ведь даже у такого создания, как он, есть эта глупая и ненужная вещица. Но именно эта вещица делала из Гилберта того, кем он сам мог гордиться.
Поэтому сейчас он отправится в магическую ассоциацию, а потом… потом он лично придёт с остальными и уничтожит проклятую мастерскую с его бывшим другом. Потому что он обязан это сделать. В ином случае, как он сможет смотреть в глаза Голдрима и Трин? Как он сможет смотреть в зеркало, припоминая обезображенные лица ни в чём не повинных людей, детей… в эти пустые глаза?
– Прощай, Карло.
– До встречи, Гилберт, ха-ха!
– = Лес Тысячи Троп. Сердце леса. =-
Я спал. Откуда я знал, что сплю? Ну, я плавал в вязком тумане, а любые попытки что-либо сделать ни к чему не приводили. Значит, я спал.
Или погиб?
Нет, от смерти другие ощущения. Я до сих пор помню холодные объятья бездны и леденящее душу спокойствие, а сейчас всё было иначе. Было тепло, немного скучно и как-то неспокойно на душе. Ведь меня сейчас тащат в поселение, а я сплю, что вполне логично. А если Вождь решит поубивать нас? Я ведь ничего не смогу сделать, даже попытаться остановить её…
А ещё хотелось увидеться с Райей. Прошло всего два или уже три дня, а для меня пролетела вечность. И проверить Хлою, и…
В общем, я очень сильно хотел проснуться, но у меня ничего не получалось. Вот я и плавал по вязкому туману, раздумывая о тленности бытия и ничтожности жизни. Я ведь реалист, я уже говорил?
– Фауст…
Моё внимание привлёк чей-то отдалённый голос. Словно эхо, что пронеслось по пространству. Голос всё звал и звал моё имя. Требовательно, я бы даже сказал, что он был наполнен злостью. Ну я и пошел к нему. Или за ним? Делать всё равно было нечего.