Возвращение графа

Лэйтон Эдит

Она столько всего насмотрелась, что могла только улыбаться и кивать – как китайские мандарины, вышитые на занавесках, которые он ей показывал.

Они прошли всего десяток комнат, и десятки их ждали впереди!

Баронет взял миниатюрную эмалевую коробочку и положил себе на ладонь.

– Эта прелестная вещица – недавняя, из Лиможа, это всего лишь прошлый век, но... – Он посмотрел на Джулиану и замолчал. Потом посмотрел в окно, поставил коробочку на место и воскликнул: – Боюсь, я увлекся! Посмотрите, где солнце! Пора пить чай. Давайте

закончим нашу экскурсию.

Джулиана смущенно опустила голову. Наверное, он заметил ее остекленевшие глаза.

– Спасибо, – сказал Кристиан. – Это было очень информативно.

– Да, спасибо, – торопливо произнес Хэммонд. – Жаль, я не взял бумагу и карандаш, я всего не запомню.

– Вы можете нанять антиквара, чтобы составил каталог, – сказал ему сэр Морис, направляясь в салон, где их ждал чай. – Я умолял прежних графов это сделать, но они не слушали. Надеюсь, вы понимаете, как это безрассудно.

Хэммонд закивал:

– Да, разумеется. Вы не возьметесь составить такой каталог, сэр?

– Я? – Баронет засмеялся. – О нет. Наймите профессионала, для меня это хобби.

Джулиана шла позади всех. Ее глаза пылали от ярости.

– Что случилось? – спросил Кристиан.

– Это несправедливо! – заявила она. – Он говорит только с Хэммондом, а Хэммонд не объявлен наследником. Это по меньшей мере грубо!

– Я к этому привык, – мягко произнес Кристиан. – И к несправедливости, и к грубости. Но не привык к тому, чтобы меня защищали. Еще раз спасибо.

– Еще раз? – Она в упор посмотрела на него.

Он улыбнулся:

– Уж не получила ли ты указание от сэра Мориса?

У нее брови сошлись на переносице. Он объяснил:

– Иначе как понять, что ты за все утро на меня ни разу не взглянула?

Джулиана прикусила губу. Не могла же она сказать, что не решается взглянуть ему в глаза! Боится в них утонуть. Она подозревала, что он и так это знает.

Он улыбнулся:

– Впрочем, я могу понять сэра Мориса. Джентльмен, сопровождающий молодую даму, не должен спускать с нее глаз. Это убедит ее в том, что он за ней приударил, а заодно он может проверить, не смотрит ли она на кого-нибудь другого.

– Баронет и я? Не смеши меня! – выпалила она, оглянулась, не слышит ли кто-нибудь, и уже тише добавила: – Просто он очень вежливый.

– Нет, мое существование он отказывается признавать, а ты красивая, – болтал Кристиан. – Он мог смотреть на кого угодно, у него был выбор, потому что я все время был рядом с тобой, а он не хотел меня видеть. Но он не сводил с тебя глаз, хоть ты и не предмет антиквариата, – закончил он, передразнивая сухой тон баронета.

Джулиана думала, что не сможет с ним разговаривать, вспоминая свое распутное поведение этой ночью, но, едва начавшись, беседа потекла легко и естественно, как дыхание. Она сказала:

– Нет, серьезно. Что ты думаешь по поводу того, как он обращается с Хэммондом, хотя вопрос еще не решен?

– Я серьезен, вопрос не решен, и я

ничего не собираюсь делать, – сказал он. – За меня все делают адвокаты. Одного я уже нанял составлять каталог сокровищ Эгремонта. Надеюсь, он скоро с этим разберется, потому что я начинаю думать, что у сэра Мориса может появиться искушение засунуть в рукав ложку или лоскутную коробочку. У него есть для этого все возможности – он всех тут приручил.

– Сэр Морис?! – ужаснулась Джулиана, прикрыв рот рукой. – Как ты можешь такое говорить?

– Я видел тех, кто чего-то домогался. А мой старый кузен откровенно алчный, уж ты поверь.

– Ему не нужно воровать здесь, у него дом полон сокровищ.

– Коллекционеру всегда мало. Ему хочется иметь все, что есть редкого и прекрасного. Ты видела, как он смотрел на мейсенский кувшинчик, когда держал его в руках? Точно так же он смотрит на тебя. Берегись, Джулиана. Смотри, как бы он тебя не утащил.

– Какая глупость! – Предостережение польстило ей. – Просто у него манеры джентльмена. А лекция об искусстве не ухаживание.

– Для некоторых мужчин – ухаживание, особенно если он ничего другого не может предложить, а женщина не польстится на его деньги и титул. К тебе же это не относится.

– Чепуха, – засмеялась Джулиана. – Я имею в виду, что меня это не интересует, а сэр Морис не интересуется мной.

Больше она ничего не успела сказать, потому что они шли в салон, где был накрыт чай, и жена сквайра посадила ее между собой и Софи, подальше от Кристиана.

– Это было великолепно, – сказала Софи баронету, когда все собрались покинуть Эгремонт.

Это было тяжелое испытание, подумала Джулиана.

Сэр Морис ухаживал за ней все время чаепития. Рассказывал интересные вещи, никому не давал рта раскрыть. Ей хотелось спросить Софи, как у нее обстоят дела с женихом: враждебность кузины по отношению к нему не вызывала сомнений и не спросить ей казалось невежливым. Но это было бы все равно что в церкви на церемонии отпевания, сидя в первом ряду, под носом у священника, заговорить с соседом.

Во время беседы баронет захватил инициативу, разглагольствуя об искусстве и истории искусства. Даже Хэммонд, который ловил каждое его слово, с облегчением вздохнул, когда чаепитие закончилось. Джулиана слушала рассеянно, ее смущало, что сэр Морис сосредоточил на ней все внимание. Она знала, что хорошо выглядит в шафранном платье, с прической, которую ей сделала горничная Софи. Но прекрасно понимала, что до красавицы ей далеко, титула у нее нет, так что для сэра Мориса она не представляет никакого интереса. Вряд ли он ухаживал за ней ради того, чтобы получить информацию о Кристиане. Он даже не хотел, чтобы она общалась с Кристианом, на чем настаивала кузина. И уж конечно, в его возрасте он не был способен на романтические чувства к женщине. Сама мысль, что почтенный джентльмен – тайный похотливец, была непристойна.