Возвращение «Иглы» (фрагмент)
Шрифт:
– Рэй сделал это без волокиты. У нас нет года и материалов. И ответственность мы принимаем на себя. Сколько тебе нужно времени, чтобы подготовиться?
– Я не настолько гениален, как прапрадед… Надеюсь, вы не заставите меня полностью раскрыться перед вами?
– Свои личные тайны можешь оставить себе.
– Полчаса… для полной гарантии - час.
– Хорошо, договорились. А сейчас позволь нам проверить работу восстановленной кухни.
– Прошу прощения. Кухня, конечно, восстановлена, но я ни в коей мере не являюсь кулинаром, чтобы держать в своей памяти структуру всех продуктов, особенно тех, что невозможно описать простой формулой.
– Паста-рацион?
– вырвалось у Серёжки.
– Не только паста, но продукты простые… Если вы сможете описать что-то более сложное, поделитесь.
– Непременно.
– Сказал Рель, а потом, посмотрев на нас, предложил, - Пойдёмте: посмотрим, проверим и испытаем.
Говоря о том, что не является и в малейшей степени кулинаром, кибермозг явно перестраховался. Обед, полученный нами в столовой, был вполне съедобен, и даже в какой-то мере вкусен. Но после многих дней на консервах, это было неудивительно. У еды присутствовали необычные привкусы. Не сказать, что особо приятные, но, по крайней мере, тошноты не вызывающие.
Прямо из столовой мы вызвали кибермозг. Похвалили за обед, высказали все замечания о его вкусе, немного поспорили, вырабатывая общее мнение. Когда же с кулинарными делами было покончено, Рель поинтересовался:
– Как дела с аппаратурой в медбоксе?
– Проверена и прокалибрована, замечаний нет. Но всё же мне не хотелось бы…
– Это необходимо, Ваня, - сказал Серёжка негромко, - и, если тебе угодно, можешь считать это приказом.
– Вынужден подчиниться.
– Какой вариант ты выбираешь? Считать каждого из нас или кем-то ограничиться?
– Моим выбором было бы не читать никого, но если это невозможно, я прочитаю именно вас, звёздкапитан Дайский, если вы конечно на такое согласны.
– Только не стоит именовать меня не моим званием. Я всего лишь рядовой Дайский… Скоро ты сам в этом убедишься.
Мы проводили Серёжку до медбокса, путь к которому нам указал кибермозг. Он же и сообщил, что потратит на чтение несколько часов, потому что практического опыта не имеет.
Оставшись без Сережки, мы потратили эти часы на неторопливый осмотр служебных отсеков корабля и находящегося в них оборудования.
Спустившись в реакторный отсек, осмотрели корабельные эстроны. Реакторы, на мой взгляд, ничем не отличались от виденных на "Игле", о чём я и сказал Релю.
– Нет, это совершенно другая конструкция, - не согласился со мною Рель, - ты на форму и броню внимания поменьше обращай, они такими же и через тысячу лет будут. Посмотри, как тут энергоотвод организован, красота, одним словом.
Никакого энергоотвода я не видел. Передо мной был большущий серебристо-серый триолитовый шар эстрона. Об этом я Релю и сказал. Тогда он прочитал для меня и Младшего целую лекцию об устройстве и принципе работы эстрона. Причём весьма доходчиво, без излишнего умствования и применения непонятных нам терминов.
Эстрон представлял собой устройство, способное превращать само пространство-время в энергию. Достигалось это при помощи силового поля очень высокой интенсивности и сложной, циклически, со сверхвысокой частотой изменяющейся его конфигурации и структуры, порождающего "паутинную" сингулярность со своими, отличными от привычных, "законами природы".
Энергия в эстроне выделяется в виде квантов единого поля. А уже они, мгновенно распадаясь, порождают чрезвычайно жёсткое излучение. Это излучение утилизируется вторым слоем эстрона,
– Но всё равно квантовый двигатель опасен. Им ненароком можно запросто уничтожить жизнь на планете, - закончил рель.
– А разве нельзя увеличить число слоёв и превратить излучение в обычный свет?
– спрашиваю я.
– Можно, - улыбается Рель, - только в этом случае размеры эстронов вырастут на пару порядков, а масса на все шесть, и что за корабль тогда получится… А, во-вторых, даже свет подобной интенсивности ничуть не лучше жёсткого излучения. Посчитайте сами, если хотите.
Из реакторного зала мы спустились в двигательный отсек, полюбовались на квантовые моторы воочию. Хотя любоваться, откровенно говоря, было нечем. В отличие от реакторного, двигательный отсек был практически наглухо заполнен как самими двигателями, так и вспомогательной аппаратурой.
Ещё мы обнаружили в двигательном отсеке ведущий наружу шлюз.
Дверь шлюза послушно открылась в обманчиво знакомую. Настолько знакомую, что я не удержался:
– А кто-то говорил, что люков там не было.
– Ив, не торопись с упрёками. Тот ход докуда доходил?
– До дюзы.
– А где мы сейчас? На оси корабля. На оси.
– Извиняюсь, - улыбнулся я и спросил, - спустимся?
– Спустимся, - поддержал меня Рель, - интересно, для чего этот ход был сделан.
Вооружившись фонарём и раскладной лестницей, найденными тут же, в шлюзе, мы опустились вниз. Снаружи было холодно, но не настолько, чтобы нас остановить.
Под люком корабля, в скале, было вырублено круглое помещение четырёх метров диаметром, в стене которого начиналась ведущая вниз винтовая лестница.
– Не подумал бы, что тут есть комфортный подъём, - сказал Рель, - только вот внизу никакого выхода не видно.
– Может быть под снегом? Проверим?
Лестница никуда не вела. Совершив неполных два витка, она упёрлась в тупик со следами режущего инструмента. Те, кто строил эту лестницу, достроить её не успели.
– Кто они были и зачем тут оказались?
– негромко проговорил Младший.
– Наверно мы этого никогда не узнаем, - сказал Рель, - возвращаемся.
Добравшись до медбокса, мы узнали, что ещё рано, и Серёжка освободится только через час, никак не раньше. Но кибермозг приготовил для нас сюрприз:
– Сергей не против, чтобы я ознакомил вас с кой-какими его воспоминаниями. Будете смотреть?
Мы переглянулись и дружно кивнули.
– Тогда топайте в рубку, там самые большие экраны на этом корабле.
Кибермозг показал нам отдельные эпизоды, связанные во что-то вроде фильма. Мы увидели глазами Серёжки живой Дивер, над которым светили ослепительный шар жёлтого солнца и тусклый фонарик красного. Видели строящиеся города и посёлки, растущую в небе звёздочку орбитального космодрома. Видели счастливых и весёлых людей молодой планеты.