Возвращение к началу Книга 10
Шрифт:
– Это ты кидался в короля?
– спросил он.
– Я.
– Ты тут знаменитость.
– Угу. Обрати внимание, мне последнему подадут угощение.
Незнакомец подождал. Горожане ставили перед гостями блюда, а этого гостя обходили стороной.
– Я за тобой поухаживаю, - заявил долговязый и выудил из рук проходившей мимо женщины блюдо с яствами.
– Угощайся.
– Благодарю.
– А чем король тебе не угодил?
– Мы вместе пришли в город. Он выглядел, хуже чем ты, назвался лекарем, он не сознался, что король.
–
– Можно так сказать.
– Раз так. Скажи. Произошло ли чудо?
– Чудо? Какое чудо?
– А ты думаешь, чего ради город забит народом? Из каких только мест тут нет любопытных.
– Нет, о чуде не знаю. Выходит, не короля Мартина здесь ждали?
– Вот наивный! Оно конечно, короля тут уважают, но он чудаковатый, все время бродит где-то. Ну, порадовались бы денек. А ты думаешь, чего не разошлись? Чуда ждут. Ты, как я вижу без знакомцев тут. Давай заберем еду и уйдем отсюда, посидим на холмах за городом, а то меня тошнит от запаха сладостей. На воздухе и подальше от суеты - оно лучше. Пошли.
Поскольку этот персонаж был первым, кто сегодня завел разговор, отказываться было стратегически неправильно.
Они вышли за город, поднялись на холм, с которого было видно реку и устроились поудобней. Было тепло, запах вокруг весенний, сильный. Дышалось хорошо, незнакомец был прав, на просторе и ощущения были иными.
– Ты не против имен? Я Лот, - представился новый знакомый.
– Я Монту.
– Ха, вот тебе имечко! Не сердись! Я, было, подался в хранители, а то и в жрецы, но темперамент у меня не тот вышел. Не смотри, что я одет бедно. Истрепался в дороге.
– Я не сержусь.
– Это я к тому, что некоторую ученость имею относительно традиций. Вот спроси у меня что-нибудь?
– Лот гордо посмотрел.
– Ты знаешь что-нибудь о забвениях?
– А ты не промах. Вопрос так вопрос! Можно я поем?
– Да. Не смущайся. Мне не нужно много еды, я хожу в те места знакомиться и смотреть.
Лот ел и помалкивал. Потом прилег, разглядывая с холма город.
– Красиво здесь. И странно то, что ты о чуде не слышал. Ведь странно. Монту, а зачем ты в город пришел?
– Ты меня не понял, - пришлось выдумывать.
– Во дворце не говорят о чуде. Хочу понять, что это будет. В городе о том совсем не говорят.
– Из суеверия, чтобы удачу не спугнуть, - пояснил Лот.
– А ждали давно.
Лот вздохнул. Потом погладил травку рядом с собой.
– Монту, а ты вообще в чудо веришь? Веришь, что случиться?
– Если честно, Лот, я вообще в них не верю.
Лот вдруг возликовал:
– Но так оно и есть! Вот спасибо, другом будешь! Вот как объяснить простым людям, что никаких чудес нет, всё - законы.
– Лот сделал примирительные жесты и заговорил спокойнее, положив руку себе на грудь.
– Хорошо, что хоть одного нашел. Бывало били меня за то, что я говорил об отсутствии чудес, даже в тюрьме сидел в одном городе за то, что написал трактат о чудесах. По чести сказать, я
– Почему?
– Ты необычный. Ты в короля кидался. Ты мятежник, Монту.
– Я?
На косой взгляд собеседника Лот ответил искренней улыбкой.
– Ладно. Скажу просто - смельчак.
– Как тебе угодно.
– Вот когда я тебя просил задать вопрос, знаешь, чего я ждал от тебя?
– Чего?
– Думал, что ты спросишь: будет чудо или нет? А ты не спросил, - с гордостью сообщил Лот.
– А ты не ответил на мой вопрос, - пришлось ему напомнить.
– Еще отвечу. Ты же не торопишься?
– Лот заметил неуверенность в выражении лица собеседника.
– Я отвечу. Давай о чуде поговорим.
– Говори.
– Вот же странное дело. Что тут чудесного?
– начал Лот.
– А то, что непонятно, что чудо из себя представляет.
– Как же не понятно, если это даже ребенок знает!
– Лот, а ты можешь говорить тише?
– Прости, Монту, я шумный, когда-то я произносил много речей в толпу, привык говорить громко. Ради тебя постараюсь. Так вот. Как раз, известно содержание. Другое дело, что простому жителю этого мира никак не объяснят, в чем суть заключена, тогда бы сие событие чудом уже никому не казалось.
– Не пойму тебя Лот. Давай по порядку. Что есть чудо?
Лот даже вздохнул благоговейно, а потом стал опять рассуждать о чуде. По всей видимости, Лот был странствующим философом, понять это удалось едва ли не с полсотни фраз спустя. Рассуждал он пространно, длинно и много, так увлекся, что о присутствии собеседника забыл и рассуждал сам с собой.
– Стой, Лот.
– Ты готов меня опровергнуть? Давай.
– Нет. Я в толк не возьму, что за событие тут в этом конкретном городе должно произойти, что его не нужно по твоим рассуждениям называть чудом?
– О-о-о, а ты следил за моей мыслью, - похвалил Лот.
– Просто скажи, что за чудо!
– Явление владычицы на башне дворца, будто сам не знаешь, - ответил Лот.
– То есть, весь город и гости собрались посмотреть…
– На владычицу. А я о чем? Что тут чудесного? Вот я и говорю…, - Лот продолжил тираду.
Первым желанием было сказать Лоту, что он заблуждается, не по вопросу существования чуда, а по вопросу того, что… Здоровое чувство осторожности подсказало повременить.
– Постой Лот, извини. И верно тема такая, что мне она не интересна. Давай о забвении поговорим. Так ли много ты об этом знаешь, как о чудесах?
Лот, конечно, может оказаться болтуном, а скорее так и есть, однако вопрос его не смутил.
– Так что в том. Забвение, оно понятно, дело такое, что дано для того, чтобы отрешиться от прошлого, да так, чтобы совсем не вспомнить потом свои деяния, - ответил Лот разочарованно. Дискуссия о возможности чудес его занимала больше.
– Когда я хотел быть жрецом, я кое-что узнал об этом. Забвения бывают двух видов. Одни даются высшей силой тому, кто сильно желает забыть.