Возвращение капитана мародеров

Крючкова Ольга Евгеньевна

Перед дверью бывших покоев Жанны он внезапно остановился.

– Жанна, прости меня! – взмолился Шарль. – Я так любил, так желал тебя всегда! Сколько раз, прежде чем открыть дверь в твою спальню, я ощущал такое же волнение, как сейчас! Но я живой человек, не суди меня слишком строго! Прости, Жанна…

Шарль перекрестился и решительно отворил дверь. Просторную, хорошо протопленную спальню освещал приглушенный свет, исходящий от камина и двух небольших канделябров.

Консуэло лежала поверх одеяла в атласном халате, отороченном беличьим мехом.

Струящаяся шелковая ткань выгодно подчеркивала изящные изгибы ее фигуры и волнительно вздымающуюся пышную грудь.

Шарль несколько смутился: за годы супружества он подрастерял опыт соблазнения знатных дам.

– Кого из мезингеров вы выбрали? – томно спросила графиня, ничуть не смущаясь ни своего весьма откровенного одеяния, ни столь же нескромной позы.

– Джауфре Рюделя…

– Прелестно! Мне нравится ваш выбор, Шарль. Может, присядете рядом и почитаете мне его стихи сами? – непринужденно предложила Консуэлло.

Шарль истолковал ее слова как приглашение перейти к более активным действиям, однако, не будучи уверенным до конца, послушно опустился в стоящее рядом с кроватью кресло и, время от времени поглядывая на восхитительную кастилианку поверх строк, начал читать:

Когда в мае дни становятся длинными,А издалека доносится сладкоголосое пение птиц,Мой блуждающий дух уносит меня отсюда.Я вспоминаю о своей далекой любвиИ, преисполненный желания, в тревоге и задумчивости,Не замечая ни весеннего цветения, ни пения птиц,Тихо бреду по дороге.[22]

Шарль прервал чтение, ощутив появление в воздухе нового цветочного аромата.

– Что это?.. – не удержался он от вопроса.

Консуэло удивилась:

– Что вас так смутило, Шарль?

– Запах… Не могу распознать…

– Не мучьте себя, граф. Это глициния. Просто я пользуюсь специальными притираниями, смягчающими кожу, а в их состав входит масло глицинии.[23] И вы из-за сей мелочи прервали чтение?! Продолжайте, у вас очень приятный голос!..

– Консуэло, мне хочется вам кое в чем признаться. Возможно, ни один мужчина Кастилии не осмелился бы произнести это вслух, но…

Графиня заинтригованно откинула с лица упавшую прядь волос.

– Сударыня, я – бывший наемник!
–  собравшись с духом, выпалил д’Аржиньи.

– О?! – воскликнула удивленно Консуэло. – То есть вы хотите сказать, что убивали людей?

– Увы, приходилось, – признался Шарль и со вздохом отложил закрытую книгу. – Меня даже прозвали в свое время Капитаном мародеров, ибо в моем

подчинении был целый бриганд.

– Потрясающе! Даже, я бы сказала, романтично. И сколько же наемников насчитывалось в вашем бриганде?

– Вы удивляете меня, Консуэло! Неужели на фоне возвышенной поэзии вам и впрямь интересны подобные вещи?

Консуэло рассмеялась:

– Почему бы и нет? Я обожаю рассказы о военных приключениях!

– В таком случае я охотно удовлетворю ваше любопытство: бриганд состоит из пятидесяти человек. Вернее, головорезов…

– И вы были одним из них?! – с кокетливым восторгом поинтересовалась Консуэло.

– Да, сударыня… - почувствовав, что не в силах более бороться с плотским желанием, Шарль встал с кресла и подошел к ложу, которое некогда делил с Жанной.

Гостья наигранно отстранилась от подсевшего к ней графа:

– Вы, кажется, решили, что я – ваша добыча, а себя снова возомнили мародером и теперь хотите меня присвоить? Не так ли?

Шарль понял: сопротивления не будет.

– Именно так, графиня! Более того, я – ненасытный мародер!

Он рывком привлек Консуэло к себе и ощутил у своего уха ее горячее дыхание, смешанное с дурманящим и возбуждающим ароматом глицинии…

* * *

Проведя ночь с прекрасной испанкой, Шарль испытал неземное наслаждение и наутро не мог найти в себе сил проснуться.

…Ему снова снилась Жанна. Она стояла на фоне зарослей красного жасмина. Шарль отлично помнил, как буйно разрастались эти цветы в предместьях Дешана каждое лето. Все обитатели замка буквально купались тогда в их аромате, а молодые девушки даже прозвали красный жасмин цветком любви.

Жанна призывно улыбалась. Шарль направился к ней, желая коснуться нежной и до боли родной руки, однако, по мере его приближения, Жанна начала вдруг быстро удаляться и вскоре исчезла - словно превратилась в один из красных цветков.

– Жанна! Жанна! Куда же ты? – в недоумении звал ее Шарль.

Неожиданно откуда-то сверху послышался старческий голос Итриды:

– Вспомни, о чем я говорила тебе, мой мальчик! Вспомни!

Шарль изо всех сил пытался понять, на что намекает ведьма, но внезапно ощутил нежный аромат глицинии, и ему стало хорошо и спокойно. В тот же момент перед глазами возник неясный, расплывчатый силуэт какой-то женщины. Лица ее он, как ни старался, различить не мог… И все-таки женщина казалась очень близкой и знакомой…

…Шарль сладко потянулся и открыл глаза: спальня была залита солнечным светом. На ковре, подле камина, растянулись две борзые. Они лениво поглядывали на хозяина, нежась в солнечных лучах, ибо дрова в камине давно прогорели.

Шарль откинул одеяло и осмотрелся: он находился в своей комнате, рядом никого, кроме собак, не было.

– Ничего не понимаю, - пробормотал д’Аржиньи.
–  Я же вчера остался на ночь в спальне Жанны! И не один – с темпераментной кастилианкой…

Он опустил ноги в теплые домашние туфли и накинул халат с меховой подпушкой.