Возвращение колдуна
Шрифт:
Он перебежал дорогу и проник в лес. Но еще несколько раз мелькнула между стволов таинственная накидка, еще раз-другой задрожали кусты волчьих ягод. Потом что-то вдали загрохотало и зашумело, кто-то застонал, будто рухнуло прогнившее дерево, придавив своим толстым стволом кого-то… И скрылся из глаз Ивана черный плащ.
Глава 5
– Да, Иван Борисович, скажите, в какой еще литературе, кроме русской, уделялось столь большое внимание психически больным и сумасшедшим домам? Я бы могла это понять, если бы Россия была
В дверь вдруг постучали, и доктор Фролова прервала свою речь.
– Войдите, – сказала она на английском.
Дверь приоткрылась, медсестра Сандра просунула голову в образовавшийся проем:
– У нашего замдиректора завтра день рождения. Мы хотим купить ему цветы и устроить ему небольшую party, – сказала она.
– Да, конечно, одну минутку, – Виктория Львовна достала из сумочки портмоне, вытащила из него десять долларов и протянула медсестре.
– Спасибо, доктор. Извините за беспокойство, – бросив взгляд на Ивана и, вероятно, припомнив, что у него деньги уже взяла, Сандра закрыла дверь.
– Вот так: стоит вам зайти ко мне на минутку, как мы сразу же начинаем литературные обзоры, – пошутила Виктория Львовна, улыбнувшись.
Улыбка, впрочем, у нее была сухой и холодной, что всегда удивляло Ивана – ласковые глаза у женщины и такая холодная, жесткая улыбка. Почему при всей своей красоте и уме, она никогда не была замужем? Не один раз Иван пытался представить себе доктора Фролову в роли чьей-то жены, но воображение всегда отказывало ему в этом.
– Вы статью в журнале прочитали? Что скажете? – кивком головы Виктория Львовна указала на лежащий на столе медицинский журнал, возвращенный Иваном.
– Да, прочитал, – Иван стал раздумчиво поглаживать пальцами свой подбородок. – Все-таки странные это типы – шизоиды – очень странные: вроде бы не больные, но и не здоровые, как бы нормальные, но в то же время – нет. Как следует из этой статьи, шизоидность – это преддверие шизофрении, некий порог в болезнь, когда гениальность может перейти в безумие.
– Вот-вот, вы совершенно точно подметили: преддверие шизофрении. Между прочим, ваш любимый Гоголь был стопроцентным шизоидом: оттого-то и его паранойя, и бред, и бесконечные выверты, которые он столь талантливо заключал в свои писания. Изучайте психиатрию и найдете ответы на любые вопросы!
– Пока не понятно. Очень запутанная душа. Панночка… – загадочно ответил Иван, вставая.
И доктор Фролова бросила на него тревожный, но холодный взгляд – взгляд профессионального психиатра.
Идет доктор Селезень по коридорам психбольницы. Приветственно кивает пациентам, вежливо улыбается врачам и медсестрам.
Почему-то тревожно на душе Ивана. Литературные беседы в «салоне мадам Фроловой» в последнее время стали его раздражать. Ее слова о писателях и психических болезнях тягостно отзываются в его сердце. Все-таки хорошо, что он отказался от творчества. Зачем подвергать себя риску?
А вдруг… – он сам шизоид, а?! Настоящий шизоид, с перспективой стать шизофреником? От мысли, что он заболевает, Ивана охватил такой жуткий страх, что все его тело вмиг покрылось холодной испариной, и рубашка на спине взмокла. Украдкой, чтобы никто из окружающих не заметил, он наклонил голову, осенил себя крестным знамением. Затем, просунув пальцы в разъем между пуговицами рубашки на груди, нащупал нательный серебряный крестик. «Господи, спаси и сохрани…»
Пришло некоторое успокоение, сердце забилось ровнее. «Завтра – пятница, поеду на уикенд на дачу. Нужно больше бывать на воздухе, работать в саду, лучше питаться. По дороге обязательно заеду в магазин, куплю там головку сыра и колечко кровянки». Мысли о еде окончательно вернули Ивану спокойствие. Весело крякнув, он поправил брюки в поясе и широким шагом вошел в палату номер Шесть, где лежал Джим.
Ничего не изменилось в этой палате. Сквозь высокое, за металлической сеткой, окно лился солнечный свет. На кровати спал гигант Джим, в той же позе – на спине, со сложенными на груди руками. Джим был столь огромен, что во всей больнице для него не нашлось одежды по размеру, поэтому пижамная курточка была застегнута лишь на три верхние пуговицы, а его живот выпирал наружу. Безнадежно короткие штаны обнажили ноги Джима едва ли не от самых колен.
Иван снова обратил внимание на веки Джима – невероятно толстые и морщинистые. Иван наклонился пониже, к самому лицу Джима, чтобы получше разглядеть эти необычные веки. «Как же такие поднять? Может, нужно, чтобы его осмотрел окулист? Да, непременно, это и есть причина его столь продолжительного сна. Парень просто не в силах открыть свои очи».
Пошевелив быстро пальцами, словно желая разработать их перед выполнением упражнения, Иван поднес руку к лицу Джима и осторожно раскрыл его правый глаз. Из-под толстых век на него посмотрел перепуганный, злой глаз. Иван отшатнулся. «Он не спит!»
– Джим, вы меня слышите? – спросил доктор Селезень. – Если «да», то пошевелите правой рукой.
На миг дрогнули пальцы правой руки Джима. И все, больше никакой реакции.