За час до рассвета, когда начался прилив, Бен поднял единственный четырёхугольный парус и повёл судёнышко в открытое море. И он, и Нед смотрели на берег, на отца Мэтью. Стоя по пояс в воде, тот распростёр руки и кричал друзьям вслед:
— Да
благословит вас Господь милосердный за то, что вы сделали для меня и моих детей! Счастливого пути, друзья, и пусть ангелы хранят вас обоих!
Бен улыбнулся Неду: «Что ж, по крайней мере один из ангелов его молитву услышит».
Он налёг на румпель и направил судёнышко к берегам Испании. С востока на воды Бискайского залива ложились розовые блики рассвета. Оглянувшись, Бен и Нед увидели, как отец Мэтью бредёт по воде, направляясь к берегу. Нежданно-негаданно баснословно разбогатевший, он нёс доставшееся ему наследство в свой приход. Юноша странник и его верный пёс повернулись навстречу новому дню и новым неведомым опасностям.
Бен уловил вопрос Неда: «Куда мы теперь, друг? Одному небу известно…»
Бен зарылся лицом в мягкую шерсть чёрного Лабрадора: «Пока мы вместе, Нед, я готов на все».
* * *
Вскоре рыболовное судёнышко уже казалось крошечной точкой на волнах великого и таинственного мирового океана.
Эпилог
Говорят, что в замке Адамо Брегона графа Веронского в столовой на стене висит картина — настоящее
произведение искусства. Из рельефной золочёной рамы на вас смотрит юноша, рядом с которым сидит чёрный Лабрадор. Видно, что пёс добрый и всё понимает, его тёмные глаза светятся дружелюбием. Таким псом гордился бы любой. Юноша одет бедно, как одеваются те, кто связал свою жизнь с морем. Он бос, парусиновые брюки потёрты и изношены, рубаха из миткаля превратилась в лохмотья. Его непослушные светлые волосы треплет морской ветер. Но удивительнее всего затуманенные голубые глаза юноши. Где бы вы ни стояли, находясь в столовой, эти странные глаза смотрят прямо на вас. Юноша прислонился к скале, а за его спиной вздымаются холодные высокие, огромные, словно горы, волны. Штормовое небо прорезает молния. В одном углу картины еле заметён парусный корабль без команды, плывущий по бурным волнам. На его мачтах светятся призрачные зелёные огни Святого Эльма. Многие посетители удивляются, почему фоном картины не стал сельский пейзаж, с горами на горизонте. Ведь, в конце концов, Верон далеко от моря. На это художник отвечает, что изобразил на картине то, что увидел в глазах юноши, который когда-то был ему всё равно что родной брат. И доведись вам самим заглянуть в эти глаза, вы сразу поверите, что так оно и было. В нижнем правом углу художник поставил своё имя: Доминик де ла Сабада Брегон.