Возвращение королевы
Шрифт:
Но требования сторонников Корина идти войной на самозванку Нирин не мог прекратить, а эти настроения все усиливались по мере того, как шпионы приносили новые вести о том, что Тобин поднял свою армию против некоторых знатных лордов, отказавшихся признать его притязания на корону, и его генералы выигрывали одно сражение за другим.
Военачальники Корина тоже когда-то имели успех в столкновениях с несколькими непокладистыми лордами. Кто-то сражался за честь короля, но большинство в первую очередь думали о добыче. Были и недовольные слишком малой долей
Однажды вечером, читая донесения в своих комнатах, Нирин обнаружил несколько знакомых имен. Лорд Джорваи ушел к Тобину в Атийон, но те силы, что он оставил в своих владениях, не шли ни в какое сравнение с армией герцога Ветринга. Город и крепость необходимо было немедленно сжечь и окружающие их поля тоже.
Невус как раз держал осаду какой-то маленькой крепости. Рилмар, жалкий замок на холмах. Но, прочитав имя старого рыцаря, владельца крепости, Нирин улыбнулся. Сэр Ларент, главный надзиратель дорог.
— Ты только посмотри! — усмехнулся он, показывая донесение Мориэлю. — Уверен, это семья юного Ки, ведь так?
Злорадная улыбка Мориэля была полна яда.
— Да, господин. Король Эриус даровал ему эти земли по просьбе принца Тобина.
— Что ж, тогда будет вполне справедливо, если сын короля вернет их.
Выслушав предложение волшебника, Корин с грустью сказал:
— Отец отправил туда компаньонов, чтобы мы сразились с разбойниками и пролили первую кровь. Сэр Ларент был храбрым старым воином и гостеприимным хозяином.
— Мы предложили ему свои условия, твое величество, но он отказался в самых энергичных выражениях, — сообщил наставник Порион.
— Эти люди не заслуживают милосердия, так же как и изменники компаньоны. Ложные друзья хуже самых заклятых врагов, — напомнил королю Нирин.
Однако во взгляде короля Нирин уловил вспыхнувший на мгновение стыд — и тут же бросился вслед за ним, ворвавшись в память Корина. Там действительно таились стыд и чувство вины и еще память о какой-то неудаче, случившейся в Рилмаре. Нирин сложил пальцы в магическом жесте, разгоняя боль глубоко скрытых воспоминаний.
— Ты прав, конечно, — прошептал Корин, потирая глаза. — Никакой жалости к бунтовщикам, кто бы они ни были. — Он жестом подозвал герольда. — Отправляйся к лорду Невусу и передай мой приказ. В живых оставить только молодых женщин, способных служить в армии, и маленьких детей. Всех остальных повесить.
— Взгляни туда, — сказал Корин, когда тем же вечером они прогуливались по крепостной стене, и показал на созвездие на востоке, — Это Охотник. Лето почти кончилось, а я все еще сижу здесь, привязанный к приливам и отливам в женской утробе! Великое Пламя, неужели я только для того и существую, чтобы создавать младенцев!
— Надеюсь, ты стараешься? — хихикнул Албен, —
— Мой господин! — Нирин сделал рукой охраняющий знак, отгоняя дурную судьбу. — Я слышал, все женщины их рода долго разгораются, но потом вынашивают здоровых детей, и чаще всего — девочек.
Корин вздохнул.
— Я должен встретиться с Тобином в бою до того, как ляжет снег, и разбить его раз и навсегда!
«Придется еще чуть-чуть подождать, мой король», — подумал Нирин. Старая Томар уже доложила ему, что Налию постоянно тошнит.
Глава 30
Вести о том, как Тамир поступила с непокорными, разлетелись быстро, а вскоре к знатным лордам, жившим вдоль побережья, начали прибывать герольды с письмами, предлагавшими примирение. Однако самая могущественная знать севера и кое-кто на западе упорно хранили верность Корину. Из тех краев лишь немногие поддержали Тамир, и одним из них был лорд Джорваи. Сам же Корин, судя по донесениям шпионов Тамир и волшебников Аркониэля, продолжал сидеть в Сирне.
Тамир не понимала, почему он медлит. На его месте, имея в распоряжении превосходящие силы, она бы давно выступила в поход, но Корин явно не собирался трогаться с места. Ки был убежден в трусости Корина, но Тамир была уверена, что тут кроется какая-то другая причина.
Как бы то ни было, войны пока не предвиделось, и Имонус использовал временное затишье, чтобы вновь напомнить Тамир о необходимости отправиться в Афру.
— Пора, твое величество. Ты должна показать людям, что почитаешь Светоносного, как все твои предки.
— Знаешь, он прав, — сказал Иларди. — Каждая новая королева всегда отправлялась туда и приносила народу какое-то пророчество.
Но Тамир не нуждалась в убеждениях. Ей до смерти надоела придворная жизнь, и если уж сражений в ближайшее время не предвиделось, то путешествие выглядело привлекательной перспективой.
По совету Имонуса Тамир назначила дату отъезда на первую неделю месяца лентина. Это значило, что в Афру они прибудут в первую лунную четверть — то есть в наиболее удачные дни, как утверждали жрецы.
О том, чтобы отправляться с большим отрядом, речи не шло. Святилище оракула располагалось высоко в горах к западу от Илани, и добраться туда можно было только по одной-единственной крутой тропе, причем Имонус и Айя говорили, что тропа эта настолько узка, что по ней может проехать только один всадник.
— Это священная земля, — заверил Тамир Имонус. — Даже Нирин не осмелится осквернить ее и напасть на тебя там. Да никто и не послушает Корина, если он прикажет совершить подобное святотатство.
— Надеюсь, ты прав, — сказал Фарин. — И все равно она должна взять с собой гвардейцев, чтобы кто-то охранял ее по дороге.
— Моей личной стражи будет вполне достаточно, особенно вместе с Айей и Аркониэлем, — заверила его Тамир. — И если повезет, я вернусь еще до того, как шпионы Корина донесут ему о моем отъезде.