Возвращение короля
Шрифт:
– Да, вы правы, – сказал Гимли. – Госпожа леса! Она читает много сердец и желаний. А почему бы и нам не подумать о наших родичах, Леголас?
Леголас стоял у ворот, устремив свои глаза на север и на восток, его прекрасное лицо было встревожено.
– Не думаю, чтобы они пришли, – ответил Леголас. – Им не нужно искать войну: война уже движется на их земли.
Некоторое время три товарища шли вместе разговаривая о новостях. Миновав ворота, они прошли мимо могильной насыпи на земляном поле у дороги и оказались у входа в пропасть Хэлма. Отчетливо видны
Король тоже был здесь, и как только они вошли, он подозвал Мерри и усадил его рядом с собой.
– Не совсем то, что я хотел, – сказал Теоден, – этот зал похож на мой, но еще не скоро, вероятно, мы с вами сможем посидеть за высоким столом в Медусельде; и когда я вернусь туда, не будет времени для пиров. А сейчас ешьте и пейте, и давайте поговорим, пока есть возможность. А потом вы поедете со мной.
Мерри был удивлен и обрадован.
– Это будет прекрасно! – он никогда не был столь благодарен за добрые слова более этого. – И, боюсь, я не похож на сильных людей, – запинаясь заговорил он, – но я хотел бы сделать все, что могу.
– Я в этом не сомневаюсь, – сказал король. – Я приказал приготовить для вас хорошего горного пони. Он понесет вас так же быстро, как лошадь. Потому что из Бруга мы двинемся горными тропами, а не равниной, и прибудем в Эдорас через Дунхарроу, где меня ждет леди Эовин. Вы будете моим оруженосцем, если хотите. Есть ли здесь доспехи, Эомер, пригодные для оруженосца?
– Здесь нет больших запасов, повелитель, – ответил Эомер. – Может, мы подберем для него легкий шлем, но кольчуги и меча, подходящих ему по размеру, нет.
– У меня есть меч, – сказал Мерри, вставая и извлекая свой маленький яркий меч. Полный любви к этому старику, он преклонил колено, взял руку короля и поцеловал. – Могу я положить меч Мериадока из Удела у ваших ног, король Теоден? – Воскликнул он. – Примите мою службу?
– С радостью принимаю ее, – сказал король и, положив свои длинные старые руки на каштановые волосы хоббита, он благословил его. – Встаньте, Мериадок, роханский оруженосец гвардии Медусельда! – сказал он. – И возьмите свой меч и пусть он верно служит вам.
– Вы для меня как отец, – сказал Мерри.
– К сожалению, ненадолго, – ответил Теоден.
Они поговорили во время еды, потом заговорил Эомер.
– Близок час, когда мы должны выступить, повелитель, – сказал он. – Могу я приказать трубить в рога? Но где же Арагорн? Место его пусто, и он не ел.
– Пусть все будет готово к выходу, – проговорил Теоден, – и пошлите сказать Арагорну, что час пробил.
Король со своей стражей и с Мерри вышел из ворот Бруга туда, где на зеленой траве собирались всадники. Здесь их было уже много. Выступал большой отряд: король оставлял в Хорнбурге лишь маленький гарнизон, и все, кто мог носить оружие, отправлялись с ним в Эдорас.
Немного в стороне в строгом порядке стояли следопыты, молчаливые, вооруженные копьями, луками и мечами. Они были одеты в темно-серые плащи, капюшоны которых были накинуты на шлемы и головы. Лошади их были сильны, с гордой повадкой и грубой шерстью. Одна из них стояла без всадника. Это была лошадь самого Арагорна, пришедшая с севера; звали ее Рохарин. В одежде и оружии Следопытов не было драгоценностей или золота, не было красивых вещей, у всадников не было никаких значков или символов, только плащ каждого из них был заколот на левом плече серебряной брошью в виде лучистой звезды.
Король сел на свою лошадь – Снежную Гриву, а Мерри – на пони по кличке Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомер; с ним шли Арагорн, Хальбарад, несущий завернутый в черное жезл, и два высоких человека, не старых и не молодых. Сыновья Элронда были так похожи друг на друга, что немногие могли их различать: темноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эльфов, лицами, одинаково одетые в яркие кольчуги под серебряно-серыми плащами. За ними шли Леголас и Гимли. Но Мерри смотрел только на Арагорна, пораженный происшедшей в нем переменой. За одну ночь как будто много лет легло на его голову. Лицо у Арагорна было угрюмое, серое и усталое.
– Я обеспокоен, повелитель, – сказал он, останавливаясь возле лошади короля. – Я слышал странные слова и видел новые далекие опасности. Всю ночь провел я в размышлениях и, боюсь, теперь изменил свой план. Скажите мне, Теоден, скоро ли вы достигните Дунхарроу?
– Сейчас час после полудня, – сказал Теоден. – К концу третьего дня мы придем в крепость. Луна будет на одну ночь, старше полнолуния, и через день должен состояться назначенный мною сбор. Если мы хотим собрать силы Рохана, то быстрее мы не сможем двигаться.
Арагорн промолчал.
– Три дня, – пробормотал он, – и сбор Рохана лишь начнется. Но я вижу, что быстрее невозможно. – Он посмотрел вверх; было похоже, что он принял решение, лицо его стало спокойнее. – Тогда с вашего позволения, повелитель, я должен посоветоваться со своими родичами. Мы поедем собственной дорогой и больше не будем скрываться. Для меня время скрытности миновало. Я поеду скорейшим путем и пройду тропами смерти.
– Тропы смерти! – воскликнул Теоден и задрожал. – Зачем вы говорите о них?
Эомер, повернувшись, взглянул на Арагорна, и Мерри показалось, что лица всадников, которые находились поблизости и слышали, этот разговор побледнели.
– Если эти тропы и вправду существуют, вход в них находится в Дунхарроу, – продолжал Теоден. – Но ни один живой человек не может пройти через них.
– Увы! Арагорн, друг мой! – сказал Эомер печально. – Я надеялся, что мы вместе поедем на войну: но если вы ищите тропы смерти, мы должны расстаться, и маловероятно, чтобы мы еще раз встретились под солнцем.