Возвращение настоящего
Шрифт:
Сначала они с Эдом навестили квартиру Валентины, располагавшуюся в девятиэтажке на улице Дубининской. С трудом открыли входную дверь подъезда, снабжённую домофонной системой, потом с не меньшим трудом взломали дверь квартиры; взломщиками оба были никакими, приходилось учиться с нуля.
Однако дома ни Валентины, ни её родителей не оказалось.
Тогда Артём посетил театр на Большой Садовой, где Валентина работала администратором после окончания Московского института управления. Но и театр, и его бытовые приделы сиротливо давились тишиной и отсутствием какого-либо
Эдуард утверждал, опять же со слов своего приятеля-физика, оставшегося неперемещённым и погибшего по время изучения опустевшего Интернета, что людей перенесли в прошлое на десятки миллионов лет некие предки человечества, называющие себя расой воррихо. Якобы – для того, чтобы занять их нишу обитания. Однако ни погибший физик, ни сам Эдик не смогли выяснить, как воррихо удалось осуществить столь дьявольский план. Компьютерщик просто не успел, а Эдик, будучи едва не убит охотниками во время поиска в Сети, больше по Интернету не гулял. Хотя планшет таскал с удовольствием.
А искать было что, и Артём собирался это сделать в ближайшее время. Во-первых, информация, добытая погибшим физиком, наверняка где-то хранилась в глубинах Сети. Во-вторых, надо было разыскать склады с оружием, чтобы отбиваться от охотников: неуязвимыми они не были. И в-третьих, стоило поискать таких же неперемещённых, какими стали Артём и Эд.
С улицы донёсся лай и визг, началась собачья грызня.
После исчезновения людей на улицах Москвы появились стаи собак, а в домах ожили крысы. Они словно почуяли изменение психополей города и вышли из нор и подвалов, находя поживу в опустевших квартирах и магазинах.
В окне снова мелькнула тень стремительно промчавшегося тела, в помещение проникла пульсация шелеста и жужжания, с какими перемещались по воздуху странные вертолёты воррихо.
– Уходим! – напрягся Артём. Интуиция подсказывала, что на сей раз вертолёт крутится над бульваром не зря: охотники кого-то искали.
Выскочили на лестницу, но через центральный вход в ресторан не пошли, Артём сразу повернул к проходу на кухню, откуда можно было выбраться во двор через запасный выход.
Они были уже в коридорчике бытовых помещений, когда сзади со свистом жахнуло: стреляли из плазменных излучателей, издававших звуки, не сравнимые со звуками выстрелов из пистолета или от взрыва гранаты.
Стены задрожали, где-то с улицы донеслись крики и лай собак.
Эдуард остановился, но Артём подтолкнул его вперёд:
– Не останавливайся!
Дверь во двор оказалась незапертой. Артём приоткрыл её, оглядел аккуратный дворик, где стояли машины владельца ресторана, а также грузовые фургончики. У дальней стены громоздились штабеля ящиков и проволочной тары для бутылок с напитками. За забором поднималась ввысь стена жилого дома, слепо глядя на ресторанный двор бельмами окон.
– За мной!
Преодолели
– Давай!
Эдуард, проявив нешуточную прыть, последовал за ним.
Спрыгнули с трёхметровой высоты на асфальт двора соседнего жилого дома, затаились за стеной, и вовремя.
Из-за стены раздался треск, мокрые шлепки, будто по асфальту бежали люди в ластах, кто-то лающим голосом прокричал несколько слов, дождался ответа из ресторана. Треск повторился, и всё стихло.
– Ушли… – прошептал Эдуард, держа в руках оружие охотников, напоминавшее дырчато-ажурную, со множеством приспособлений трубу, надевающуюся, как уже знали беглецы, на руку. Программист назвал трубу «нарукавным бластером».
Заряды в нём кончились, но Эд «бластер» не бросал, в свободное время пытаясь разобрать метатель плазменных «пуль».
У Артёма был точно такой же «бластер», но, судя по мигающим на торце «нарукавника» жёлтым огонькам, он ещё мог стрелять.
И всё же Эдик был прав: необходимость в оружии становилась критичной, отбиться от охотников можно было только с помощью автоматов и гранатомётов. А ПЗРК вообще отбил бы у пилотов воррихо-машин охоту гоняться за оставшимися в городе жителями.
– Надо найти воинскую часть и вооружиться.
– Я не знаю ни одной, – заикнулся Эдуард. – В нашем районе их нет.
– А компьютеры на что? – перебил его Артём. – Залезем в Сеть, найдём адреса.
– Славика убили и нас чуть не замочили в центре.
– Отыщем место поспокойнее, заранее запланируем пути отступления. Всё равно придётся пользоваться компьютерами не раз. Без оружия нам кирдык будет, загонят в ловушку, и пиши пропало.
– И с оружием замочат.
Артём внимательно всмотрелся в бледное, заросшее щетиной лицо программиста. Вспомнилась чья-то шутка: науке неизвестно, откуда берутся программисты, потому что они так выглядят, что не должны размножаться.
– Сколько тебе лет?
– А что? Сорок… четыре.
– Так долго живёшь и не приобрёл жизненного опыта?
– При чём тут мой возраст? Жизненный опыт – это когда количество сделанных ошибок переходит в качество.
– Это «качество» ты уже заработал. Можем разделиться, посмотрим, чей жизненный опыт полезнее.
Эдуард скривил губы, но спорить дальше не стал.
– Что ты заводишься? Надо так надо. Кстати, были переселены в прошлое практически все, кто подсел на Интернет и стал компьютерозависимым, в особенности те, кто торчал в Сети.
– Не все же торчали, – остыл Артём.
– Все, кто имел комп.
– У меня тоже был компьютер.
– Я тебе уже говорил – у тебя, как и у меня, «белая психика».
– Что это значит?
– Почём я знаю? Я не психиатр. Славик сидит в Сети… сидел… по двадцать четыре часа в сутки, выкопал откуда-то. Я у него гостил, когда нас придавило. Когда я очухался, Славик уже торчал за клавой, бегал по Инету. У него классный комп – «Серебряный медведь» военной сборки, такими только штаб Министерства обороны пользуется.