Возвращение оракула
Шрифт:
Телевизор наконец отключился, и Гусляров какое-то время тупо смотрел на погасший экран. Конечно, легче всего было считать, что властелин мира ему просто померещился. Но в этом случае Лев Игнатьевич; включая компьютер, ничем особенно не рисковал. Мышкой мэр щелкнул почти машинально, уверенный, что ни к чему существенному это не приведет. Однако он ошибся. Яркая вспышка ослепила Льва Игнатьевича, и он провалился то ли в сон, то ли в миф, то ли вообще в нечто, имеющее мало общего с нашей убогой реальностью.
Кравчинский прибыл на встречу с главарями
— Заставляете себя ждать, граф, — хрюкнули в сторону Кравчинского из-за ближайшего куста.
— Дела, — вежливо заметил Кравчинский, с интересом разглядывая появившееся на тропинке городского сквера чудо-юдо с клыками.
Кабан остановился в пяти шагах от графа Калиостро, рядом приземлился огромный ворон, спланировавший, видимо, с соседнего дерева. Жертвы виртуальных игр оракула выглядели на первый взгляд устрашающе, но на Кравчинского особенного впечатления не произвели.
— Итак, господа, вам надоело ходить в звериных шкурах?
— Можно подумать, что мы их надели по своему почину, — рассерженно хрюкнул кабан. — Будь он проклят, этот ваш оракул.
— Мы теряем время, господа, — сухо отозвался Кравчинский. — Ваши предложения?
— Пятьдесят процентов, — каркнул ворон.
— Не понял.
— Хорошо, пусть будет тридцать три, — сбавил цену кабан. — Но согласитесь, милейший, что за меньшую сумму нам нет ни малейшего резона работать на вас.
— Вы имеете в виду сокровища, хранимые оракулом?
— А что же еще. Нам надоел этот психованный гайосар Иванов с его манией величия, и мы готовы оказать вам помощь в борьбе с ним.
— У вас есть какие-то предложения на этот счет?
— Есть, — каркнул ворон. — Но сначала договоримся о процентах.
— Хорошо, — не стал спорить Кравчинский, — пусть будет тридцать три.
— Для того чтобы добраться до оракула, надо захватить Иванова, — прокаркал ворон. — Но гайосар очень осторожен и выходит на связь или в качестве фантома, или в качестве дубликата, словом, не знаю, как это его состояние определить, но при малейшей опасности он растворяется в воздухе.
— Это я знаю, — кивнул Кравчинский.
— Но если нам удастся заполучить перстень, то за ним он наверняка придет сам.
— Перстень с руки одного из моих товарищей?
— Именно. Он дал нам задание убить или Ходулина, или Кузнецова, а лучше обоих, если удастся.
У Кравчинского не было оснований сомневаться в словах ворона. В конце концов, со стороны Иванова это всего лишь разумная предосторожность. Затевая крупное дело, он боится, что в его ход вмешаются посторонние и поломают игру. Имея на руках хотя бы один перстень, он может не опасаться своих оппонентов. Без этой печатки никому не удастся отключить оракула или вынудить его убраться из нашего времени. Желание стаи сбросить звериные
— Нам не удастся убить Ходулина, поскольку он такой же призрак, как и мы, — прохрюкал кабан. — Значит, остается Ярослав Кузнецов. Именно с его холодеющей руки мы должны снять перстень.
— Надеюсь, вы не рассчитываете, что я позволю вам убить своего друга?
— Разумеется, нет. Но Кузнецов может прикинуться мертвым.
Притвориться покойником Ярослав, конечно, может, вот только поверит ли в это притворство оракул, не говоря уже об Аркадии Семеновиче Иванове. Так или иначе, но это, пожалуй, пока единственная возможность добраться до свихнувшегося гайосара, и Кравчинский отдавал себе в этом отчет.
— Хорошо, я поговорю со своим товарищем и передам вам ответ через Хлестова.
На этом высокие договаривающиеся стороны расстались, хоть и не слишком довольные друг другом, но с надеждой на более тесное сотрудничество в будущем.
Кравчинский сел в карету и отправился в свой особняк, густо заселенный правоохранительными службами всех эпох. Аполлон не очень понимал, зачем Иванову понадобилось реанимировать Тайную канцелярию и НКВД, но, возможно, гайосар Йоан просто пытался при помощи компьютера из будущего создать идеальную карательную структуру, способную поддерживать новый мировой порядок, и проигрывал различные варианты. И надо признать, что он добился определенного успеха. В частности, ему удалось изолировать практически всю городскую и областную управленческую верхушку и многих из них склонить на свою сторону. О бизнесе и говорить нечего: Иванов контролировал его практически полностью, запугав строптивых с помощью стаи. К сожалению, попытки трех друзей противостоять расшалившемуся гайосару оказались неудачными. Конечно, они обладали практически всей информацией о творимом Ивановым в городе беспределе, но этого было слишком мало, чтобы реально влиять на ход событий.
Кравчинский подробно изложил друзьям предложение неожиданных союзников. Ходулин с Кузнецовым, а также приглашенный на совет Рябушкин выслушали его внимательно, но высказывать свое мнение по этому поводу пока не спешили.
— Может, не следовало выпускать из застенков НКВД мэра? — задумчиво проговорил Рябушкин. — Теперь он наверняка стал легкой добычей Иванова.
— Нет, Анатолий Сергеевич, — покачал головой Кравчинский, — если бы мы его не взяли на поруки, то он был бы расстрелян как враг народа. Ибо оракул не позволил бы нам ломать игру.
— Но в этом случае он, воскреснув, вернулся бы к исполнению собственных обязанностей, — пожал плечами Рябушкин.
— А Иванов бы снова втянул его в игру, но теперь уже в качестве призрака. А призрак во главе города— это уже нечто новое и грозящее большими неприятностями.
— Я думаю, Аркадий Семенович именно этого и добивается, — сказал Ходулин. — По той простой причине, что человек, ставший призраком, уже не может выйти за рамки очертанного оракулом круга и становится игрушкой в руках гайосара.