Возвращение последнего атланта (сборник)
Шрифт:
— Это установил полковник Кроббс и его люди?
— При чем тут Кроббс? Что он вообще способен установить? Он хочет во что бы то ни стало поймать диверсантов. Ну и пусть ловит.
— И вы ничего не сказали ему?
— Святая наивность! Конечно, нет. Зачем? Ведь Мику и Фрэде мы уже не поможем.
— Как вам удалось выяснить это, шеф?
— Ничего не было проще. Конденсаторы остались заряженными. А они должны были разрядиться при создании защитного поля.
Марк ошеломленно потер лоб.
— Однако… Значит, Норт ошибся?
— И да и нет. Причину гибели Мика он истолковал
— Каким образом? Не понимаю.
— Сейчас поймешь. Так иногда бывает: стройное здание теории вырастает на фантастических предпосылках. Они впоследствии рушатся, а теория остается. В этом одно из проявлений гениальности ученого. Исходные предпосылки для него лишь детонатор. Дальше он все строит на логике, знаниях, интуиции. И возносится так высоко, что предпосылки, породившие весь каскад мыслей, перестают играть сколько-нибудь существенную роль. Норт шел в своих рассуждениях от энергии, выделившейся в эксперименте Мика: той энергии, которую не смогло задержать защитное поле. А защитного поля вообще не было. Воображаемый избыток излучения был энергией самого эксперимента. Но, ошибочно приняв, что какое-то избыточное излучение происходило, Норт сумел с удивительной прозорливостью установить те условия, при которых оно может и должно возникнуть. И тут он, по-видимому, прав. Другими словами, если удастся воссоздать условия, теоретически предсказанные Нортом, произойдет это, пока загадочное для нас, излучение огромной силы.
— Но мощность защитного поля? Значит, она должна быть во много раз больше, чем в эксперименте Мика?
— В этом все дело, Марк. Защитного поля такой мощности мы создать не сумеем. Оно за пределами наших возможностей. Ничего не изменится даже и тогда, когда нам разрешат вернуться в лабораторию сверхвысоких энергий.
— Значит, гипотезу Норта экспериментально подтвердить нельзя?
— На Земле пока нет. Но в космосе? В космосе, может быть, это и осуществимо. Например, если воспользоваться космическими лучами, как ты предлагал.
— Жаль, что всего этого вы не сказали Норту вчера.
— Может быть, это ошибка, но я хотел, чтобы кое до чего он дошел сам. Кроме того, мне надо было время, чтобы проанализировать его выводы.
— Странно, что его нет сегодня.
— Да, его отсутствие начинает и меня тревожить.
— Попытаться разыскать его?
— Подождем еще немного. Если он появится, приходите ко мне оба. Но не говори ему ничего…
Старик, кряхтя, слез с табурета, взглянул поверх очков на Марка и, шаркая по мраморным плитам пола, вышел из лаборатории.
Полковник Кроббс не грешил военной выправкой, был краснолиц, толст, грубоват и очень многословен. Однако на этот раз он старался держаться прямо, разговаривал сухо и официально. Ему было очень жарко, и время от времени он вытирал белоснежным носовым платком крупные капли пота со лба, бритой головы и шеи.
Марк, которого Старик попросил присутствовать
— Нет. Невозможно. К сожалению, совершенно невозможно, — в который раз повторял полковник, снова извлекая из кармана носовой платок.
— Поймите, нам необходимо продолжать исследования, — мягко настаивал Старик. — Лаборатория сверхвысоких энергий — ключевая в институте. Уже больше месяца мы не только не имеем возможности пользоваться ею, мы даже не можем туда попасть. Вы не хотите сделать исключение и для меня.
— К сожалению, совершенно невозможно. Не все обстоятельства выяснены. Имею указания. — Полковник поднял глаза к потолку и вынужден был облизнуть каплю пота, которая скатилась по его верхней губе. Он снова взялся за носовой платок.
— Все исследования, по существу, приостановлены. В результатах некоторых из них непосредственно заинтересовано ваше ведомство, полковник. Я нахожусь в очень затруднительном положении. Поймите, мне не хотелось бы беспокоить министра.
— Весьма сожалею. Ничего не могу поделать.
— Можете вы, хотя бы приблизительно, сказать, сколько же времени продлится наше отлучение от святая святых в этом храме? — На лице Старика еще сохранялась улыбка, но глаза за толстыми стеклами очков становились все злее и злее.
— Весьма сожалею. Не понял.
— Налейте мне воды, Марк, — попросил Старик. — И переведите ему, — проворчал он, беря стакан.
— Профессор спрашивает, когда можно будет начать работы в лаборатории сверхвысоких энергий, — Марк чеканил слова, глядя поверх головы полковника.
— Виноват, какие работы? Лаборатория повреждена.
— Вот именно, — подтвердил Марк. — Работы по ее восстановлению.
Старик кивнул.
— А, работы по восстановлению! — Полковник опять вытащил носовой платок и принялся вытирать шею под воротником форменной рубашки. — Это мы взяли на себя.
— Каким образом? — прищурился Старик.
— Институт получит лабораторию на ходу.
— На ходу? Уж не собираетесь ли вы вывозить ее отсюда?
— Сожалею. Не понял.
— Помогите, Марк.
— Вы собираетесь погрузить нашу лабораторию на военные грузовики и — т-р-р-р — увезти ее куда-нибудь подальше?
— С какой целью? — вытаращил глаза полковник.
— Вот и профессор тоже думает: с какой?
— Виноват. Вы не поняли. Подразумевал восстановление лаборатории.
— Восстановление лаборатории? — От изумления Старик снял очки и, подслеповато моргая, уставился на полковника. — Вы собираетесь восстанавливать нашу лабораторию сверхвысоких энергий? Вы?…
— Уже начали, — подтвердил полковник, отирая платком лысину.
— Вы говорите серьезно?
— Так точно.
— Нет, у меня голова начинает идти кругом, Марк. — Профессор отбросил очки, потом схватил их, надел и, наклонившись к полковнику, спросил не столько с возмущением, сколько с испугом: — Я не ослышался?
— Виноват. Не понял.
— Профессор спрашивает: как понимать вашу фразу о восстановлении лаборатории? — вставил Марк.
— Как понимать? Так и понимать. Восстановление идет полным ходом.