Возвращение Проклятого

Соломин Юрий Мефодьевич

— Спасибо, — Филипп кивнул и взял с тарелки кусок побольше, он был голоден, да и не хотел быстро опьянеть.

— Эх, Фил, — шеф разлил по второй, но немец решил, что не выдержит такого темпа.

— Я сейчас, — сказал он, поднялся и подойдя к барной стойке попросил бокал, пакет сока и ведерко со льдом.

Меланхоличный бармен выполнил его просьбу, и Филипп вернулся за стол. Медведь уже снова наполнил рюмки, и немец просто перелил свою порцию в бокал, добавил пяток кубиков льда и взял еще кусок мяса.

— Пральна! — одобрительно

сказал Медведь, — пей так, как привык, не надо за мной гнаться.

Медведь снова выпил залпом. Филипп же не торопился и цедил небольшими глотками. Он был уверен, что услышит что-то важное и не собирался напиваться до того, как это произойдет. И не ошибся.

— Как твои успехи, Фил? — неожиданно спросил Медведь почти трезвым голосом, — в это, как его, закулисье ходишь, как к себе домой?

— Закулисье? — переспросил Филипп.

— Ну, изнанку, или как там ее? — Медведь снова разлил коньяк, Филипп еще не допил, и шеф просто долил ему, невзирая на робкие возражения, — короче за стену.

— Да, получается все лучше и лучше, — осторожно ответил немец, стараясь понять, куда ведет разговор шеф.

— Мне что, скоро предстоит новое задание? — все-таки спросил он.

— Не знаю, — пожал плечами шеф и выпил.

Филипп не ответил и не стал переспрашивать. Он был уверен, что Медведь все расскажет сам, и не ошибся, шефу явно хотелось выговориться.

— Не знаю! — повторил он громче, — и меня это больше не касается, — он посмотрел на Филиппа и криво ухмыльнулся, — да и вообще, я больше не твой шеф.

Подумал немного и добавил:

— Да и вообще больше ничей, — и снова выпил, уже не обращая внимания на немца, явно погрузившись в свои мысли.

Филипп не перебивал и не переспрашивал, боялся вспугнуть пьяного собеседника.

— Ушли меня, Фил, — вздохнул бывший шеф, — не оправдал оказанного мне висёкого доверия, — добавил он, имитируя незнакомый немцу акцент, и выпил.

Филипп тоже пригубил, но совсем чуть-чуть, ему было очень интересно, что будет дальше.

— Теперь всем будет рулить Матвей, вот так, — Медведь выпил и погруженный в свои мысли замолчал.

Матвей. Почему-то информация о том, что он стал главным, не удивила немца. Он вспомнил их первую встречу и то, как принял Матвея за полноватого увальня, этакого простецкого крепыша. Но уже находясь в доме Стариковых Филипп понял, что Матвей профи и очень опасен. И сейчас его подозрения подтвердились.

— Знаешь, — Медведь пьяно икнул и Филипп заметил, что шеф реально пьян в стельку, что совсем не контролирует себя.

До этого момента он еще сомневался, не проверяют ли его лояльность, но сейчас убедился, что если и проверяют, то делает это точно не сидящий перед ним бывший шеф.

— Знаешь, — повторил тот, — кстати, — как это иногда бывает с пьяными, Медведь вдруг переключился, — а ты чего не пьешь?

— Задумался, — миролюбиво улыбнулся Филипп и быстро допил содержимое бокала, ему очень хотелось услышать, что

еще скажет бывший босс.

— Это дело! — одобрительно хмыкнул Медведь, — знаешь, гнильцой попахивает это дело, я много чего нюхал, этот нос, — он ткнул себя в переносицу, — где этот нос только не бывал, но сдается мне эта передряга совсем не такая, она вообще не то!

Филипп с трудом подавил вздох разочарования. Похоже, собеседник окончательно терял связку с реальностью, и скоро просто вырубится, так и не сказав ничего, но неожиданно голос Медведя обрел прежние нотки.

— Мы же уже сто раз могли их взять, всех, и мелкого пройдоху и его жену, и, — он выпил и махнул рукой, — но нет же, надо читать эти гребаные письма и строго выполнять инструкции, а если нет, то, — он выдохнул и затейливо выматерился.

Снова воцарилась тишина, и Филипп наполнил свой бокал. Напиваться он не собирался, но решил немного поддержать собеседника.

— А я видел бывшего босса, — Медведь снова сменил тему, — он был матерым волчарой, а стал пустышкой. Мне раз хватило заглянуть в его глаза, чтобы понять, там никого нет дома, никого, просто пустота в прежнем теле. — Он потянулся за бутылкой, неудачно задел и та чуть было не перевернулась, но каким-то чудом устояла.

Филипп молчал, он полностью обратился вслух.

— И знаешь, Фил, — Медведь наклонился, и немец с трудом подавил желание отстраниться, — я вот боюсь, что и мои глаза вот так опустеют, понимаешь.

Он выдохнул, обдавая Филиппа перегаром, и продолжил:

— Уж лучше подохнуть. Вот знаешь, я реально сейчас допью и, — он вдруг замолчал, глядя куда-то за плечо немца так, что тот даже обернулся, но там никого не было.

Тогда Филипп снова посмотрел на Медведя, но тот уже выпрямился и сидел в кресле, глядя в пустоту.

— Не думаю, что все так уж плохо, — осторожно сказал немец, не для того чтобы поддержать шефа, он надеялся что тот продолжит свой монолог.

Но Медведь не ответил. Его лицо стало бесстрастным, взгляд потускнел, он держал бокал с коньяком и покачивался взад вперед. Филипп налил себе еще, пригубил и понял, что больше не хочет пить. Он уже собрался встать, как вдруг шеф молча поднялся и, не прощаясь, поплелся в сторону лестницы на второй этаж, туда где располагались номера.

Немец думал, что Медведь так и уйдет, и уже сам решил последовать его примеру, как вдруг шеф обернулся.

— Знаешь, Фил, а твои глазки тоже могу потухнуть, помяни слово старого лиса, могут! И я бы бежал на твоем месте, ты в отличии от меня можешь так, — он махнул рукой сверху вниз, — можешь так бульк в свое закулисье, и нет тебя, и пусть ищут — свищут! А давай обнимемся? — неожиданно сказал он, и быстро приблизившись, заключил Филиппа в крепкие объятия. Немец стоял столбом не понимая, что делать и чего ждать дальше. Объятия Медведя совсем не радовали, и он не знал чего ждать дальше от пьяного шефа, не ровен час, полезет еще в драку.