Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)

Дойл Артур Конан

– Ты не знаешь, Джек. Ты слишком мало здесь прожил, чтобы понять, кто такой этот Болдуин. Ты не знаешь ни Макгинти, ни его «сердитых».

– Нет, я их не знаю и не боюсь, и я не верю в них! – сказал Макмердо. – Мне приходилось жить среди жестоких людей, моя дорогая, и не я боялся их, а они всегда боялись меня. Слышишь? Всегда. Это безумие какое-то! Если эти люди, как говорит твой отец, совершили столько преступлений в этой долине и если об этом известно всем, почему до сих пор никого не судили? Ответь мне, Этти!

– Потому что все боятся! Никто

не осмеливается давать против них показания в суде. Тот, кто это сделает, не проживет и недели. К тому же у них всегда найдутся люди, которые под присягой покажут, что тот, кого обвиняют, был где-нибудь совсем в другом месте. Но как же так, Джек, неужели ты ничего об этом не читал? Ведь во всех газетах по всем штатам пишут про это.

– Нет, что-то я, конечно, читал. Но я думал, что все это выдумки, что у этих людей, может быть, есть какое-то оправдание, что, может быть, что-то их заставляет так поступать.

– О, не говори так, Джек! Так же и он говорит!

– Болдуин… Значит, вот что он тебе говорит.

– Поэтому я его так и презираю! О Джек, теперь я могу сказать тебе правду. Я презираю и ненавижу его всем сердцем, но я боюсь его. Я боюсь за себя, но еще больше я боюсь за отца. Я знаю, что нас постигнет большое горе, если я осмелюсь вслух сказать то, что чувствую на самом деле. Поэтому я и тяну время, не говоря ему ни да, ни нет. На самом деле для нас это единственная надежда. Но, если бы ты согласился бежать со мной, мы бы взяли отца и стали бы жить где-нибудь далеко-далеко, где этот страшный человек не имеет власти.

Опять по лицу Макмердо скользнула тень, но он снова совладал с собой.

– Никто не причинит тебе вреда, Этти… Ни тебе, ни твоему отцу. А что касается этих людей… Может статься, что скоро я сам покажусь тебе страшнее самых страшных из них.

– Нет, нет, Джек! Я верю тебе!

Макмердо горько рассмеялся.

– Боже, как же мало ты обо мне знаешь! Твое чистое невинное сердце даже не догадывается, что творится у меня в душе. Но постой! Кто это там?

Дверь в гостиную резко распахнулась, и в комнату развязной походкой с хозяйским видом вошел молодой парень. Лощеный, красивый, он был примерно одного возраста и роста с Макмердо. Под широкополой черной фетровой шляпой, которую он не потрудился снять, на красивом лице с хищно изогнутым носом зло блеснули холодные и властные глаза. Он остановился и посмотрел на пару, сидящую у печи.

Этти вскочила и срывающимся от смущения и волнения голосом сказала:

– Рада видеть вас, мистер Болдуин. Я думала, вы будете позже. Прошу, проходите, садитесь.

Болдуин остался на месте. Уперев руки в бока, он смотрел на Макмердо.

– Это кто? – резко спросил он.

– Мой друг, мистер Болдуин. Он наш новый постоялец. Мистер Макмердо, познакомьтесь, это мистер Болдуин.

Молодые люди холодно кивнули друг другу.

– Возможно, мисс Этти рассказала вам о наших отношениях? – спросил Болдуин.

– Насколько я понял, между вами нет отношений.

– Вот

как? Ну так сейчас я вам сам растолкую. Эта юная леди принадлежит мне, так что лучше сходите прогуляйтесь, погода сейчас хорошая.

– Спасибо, но у меня настроение не для прогулок.

– Неужели? – В дьявольских глазах молодого человека сверкнули молнии. – Может быть, вы в настроении выяснить отношения прямо сейчас, мистер постоялец?

– А вот это с удовольствием! – воскликнул Макмердо, вскакивая.

– Господи, Джек! Не надо! – в отчаянии закричала бедная Этти. – Нет, Джек! Нет! Он убьет тебя!

– Ах, он для тебя Джек? – процедил Болдуин и выругался. – Вы уже до этого дошли…

– Тед, образумься… Прошу, ради меня, Тед! Если ты меня любишь, оставь его, прости.

– Этти, я думаю, если ты позволишь нам поговорить наедине, мы сумеем уладить отношения, – спокойным голосом сказал Макмердо. – Или вы, мистер Болдуин, предпочитаете выйти со мной на улицу? Вечер, как вы заметили, хороший, а за соседним домом есть пустырь.

– Я не стану марать руки, – бросил его враг. – Но скоро ты пожалеешь, что попал в этот город. Я еще с тобой разберусь!

– Почему бы не сделать этого прямо сейчас?

– Я сам решу, когда мне это сделать, мистер. Смотри. – Он неожиданно закатил рукав и поднял руку. На его предплечье красовался знак, который, похоже, был выжжен прямо на коже, как тавро: круг с вписанным в него треугольником. – Знаешь, что это значит?

– Не знаю и знать не хочу.

– Ничего, скоро узнаешь, я тебе это обещаю. И это будет последнее, что ты узнаешь в своей жизни. Мисс Этти тебе расскажет, что это значит. А ты, Этти, приползешь ко мне на коленях. Слышишь, девчонка? На коленях, и тогда я решу, какое выбрать для тебя наказание. Посмотрим, кто будет смеяться последним!

Он окинул их испепеляющим взглядом, развернулся и вышел, громко хлопнув дверью.

Несколько мгновений Макмердо и девушка стояли молча. Потом она бросилась ему на грудь.

– О Джек! Какой же ты храбрый! Но это не поможет, теперь тебе нужно бежать! Сегодня же, Джек… Сегодня же! Это твоя единственная надежда. Он убьет тебя. Я увидела это в его жутких глазах. Их придет дюжина, тебе не справиться с ними. Ведь за ними будет стоять и босс Макгинти, и вся ложа.

Макмердо освободился из ее объятий, поцеловал и бережно усадил обратно на стул.

– Тише, тише, милая, успокойся. Не бойся за меня. Я ведь и сам из свободных тружеников. Твоему отцу я уже об этом рассказал. Возможно, я не лучше остальных, так что не делай из меня святого. Теперь, когда я и тебе рассказал, может быть, ты и меня возненавидишь.

– Возненавидеть тебя, Джек? Этого не будет, пока я живу. Я слышала, что в других местах в Ордене состоят обычные люди и в этом нет ничего зазорного. Так почему же мне тебя ненавидеть? Но, Джек, если ты сам труженик, почему тебе не пойти к боссу Макгинти и не подружиться с ним? О Джек, скорее! Ты должен первым с ним поговорить, прежде чем произойдет что-то страшное.