Возвращение: Тьма наступает (Сумерки)

Смит Лиза Джейн

Ну ясно. Это просто иголка. Но укололо больно. Причем боль не проходила — наоборот, становилась сильнее.

Пчела-камикадзе? Дамон внимательно ощупал шею. Ни ядовитой железы, нижала. Только крохотное мягкое вздутие. И оно болело.

Впрочем, через секунду он уже забыл об этой ерунде. Все его внимание было приковано к окну.

Он толком не понял, что произошло, но вокруг спящей Кэролайн, словно провод под высоким напряжением, ни с того ни с сего зазвенела Сила. Именно Сила привела его сюда несколько дней назад, но, даже оказавшись

здесь, он так и не смог обнаружить ее источник.

Часы дотикали до 4.40. Заорал будильник. Кэролайн проснулась и хлопнула по нему так, что он полетел через всю комнату.

«Тебе повезло, малышка, — ехидно подумал Дамон. — Если бы я был не вампиром, а плохим человеком, под угрозой оказалась бы твоя девичья честь — если от нее хоть что-то осталось. К счастью для тебя, я завязал с этими шалостями лет пятьсот назад».

Дамон улыбнулся, просто так, без повода — включил улыбку на двадцатую долю секунды, а потом отключил, и его черные глаза снова похолодели. Он не отрываясь смотрел в открытое окно.

О да! Дамон всегда знал, что его тупой младший брат Стефан недооценивает Кэролайн Форбс. А ведь тут было на что полюбоваться. Длинные золотистые руки и ноги. Аппетитные округлости. Бронзовые волосы, волнами обрамляющие лицо. А разум! От природы испорченный, мстительный, высокомерный. Роскошно.

Дамон наблюдал, как она проделывает какие-то торопливые манипуляции с куклами вуду, разложенными на столе.

Грандиозно.

Дамон умел ценить искусную работу.

Непонятная Сила по-прежнему звенела, а Дамон все так же не мог понять, откуда она идет. От девушки? Исключено.

Кэролайн быстрым движением сгребла в горсть какие то зеленые шелковые нитки. Потом стянула с себя футболку — слишком быстро, чтобы взгляд вампира угнел отследить движение, — и осталась в нижнем белье, отчего стала похожа на королеву джунглей. Она уставилась на свое отражение в высоком зеркале.

«Ты чего-то ждешь, зайка?» — удивился Дамон.

Кстати, ему тоже стоило принять меры, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. В воздухе затрепетало что-то темное, на землю упало птичье перо, и вот на дереве уже не было никого, кроме ненормально большого ворона.

Кося блестящим птичьим глазом, Дамон увидел, как Кэролайн вдруг качнулась вперед, словно ее ударило током. Рот ее приоткрылся, и она не отводила взгляда от своего отражения.

А потом приветливо улыбнулась ему.

Наконец-то Дамон понял, откуда исходит Сила. Из зеркала! Точнее, не из самого зеркала, это понятно. Откуда-то изнутри него.

Кэролайн вела себя как-то странно. Она встряхнула головой, так что волосы в эффектном беспорядке рассыпались по плечам, облизала губы и улыбнулась. Улыбнулась так, как улыбаются любовнику. Потом она заговорила, и Дамону было слышно каждое слово:

— Спасибо. Но ты опоздал сегодня.

 В комнате по-прежнему не было ни одной живой души, кроме нее, и ответа Дамой не услышал. Только вот у отражения в зеркале зашевелились

губы, причем двигались они совершенно независимо от губ настоящей Кэролайн.

«Браво! — подумал Дамон. Ему нравилось, когда человеческим существам дурили головы. — Понятия не имею, кто ты такой, но ты молодец».

По губам отражения он прочел, что оно просит прощения. И восхищается красотой Кэролайн.

Потом Дамой насторожился.

— ... уже ни к чему... после того, что произойдет сегодня, — говорило отражение.

— А что, если они не поверят? — торопливо спросила настоящая Кэролайн.

— ... помогу... не беспокойся, просто веди себя как ни в чем не бывало, — отвечало отражение.

— Ладно. Только скажи — никто не пострадает очень сильно? Я хочу сказать, никто не погибнет? Из людей?

— Зачем? — удивилось отражение.

Дамон улыбнулся. Как часто он уже слышал подобное. Он и сам по натуре был немножко пауком, поэтому знал, как это делается. Заманиваешь муху в сети и первым делом убеждаешь ее, что ей ничего не будет. И вот она так ничего и не поняла, а ты можешь делать с ней что угодно — пока не наступит момент, когда она тебе больше не нужна.

И тогда — его черные глаза блеснули — на очереди новая муха.

Руки Кэролайн беспокойно заерзали по телу.

— А ты действительно... Ну, ты меня понял. Я про твое обещание. Ты правда меня любишь?

— ... верь мне. Я позабочусь о тебе и разберусь с твоими врагами. Я уже начал...

Кэролайн потянулась. О, парни из школы Роберта Ли дорого заплатили бы за то, чтобы полюбоваться на нее в эту секунду!

— Жду не дождусь, — сказала она. — Меня и раньше тошнило, когда все вокруг ахали — ах, Елена! Ах, Стефан!.. А теперь все начнется по новой.

И вдруг Кэролайн умолкла, как будто собеседник, с которым она говорила по телефону, повесил трубку, а она только сейчас это заметила. Секунду она стояла прищурившись и сжав губы в ниточку, но быстро перестала сердиться. Не отводя взгляда от зеркала, Кэролайн медленно подняла руку и положила ее на живот. Она посмотрела на свою руку, ее лицо смягчилось, и в нем появилась какая-то озабоченность и беспокойство.

Еще какое-то время Дамон изучал зеркало. Обычное зеркало, обычное зеркало, обычное зеркало —laera! И вдруг в последний момент, когда Кэролайн уже отвернулась, там мелькнуло что-то красное.

Огонь?

«Ну и что все это значит?» — лениво думал он, взмахивая крыльями и снова превращаясь из ворона с блестящими перьями в ослепительно-прекрасного юношу, сидящего на ветке. Существо, которое появилось в зеркале, было явно не из Феллс-Черч. Но, судя по его словам, оно намеревалось попортить жизнь его братцу. Губы Дамона на миг изогнулись в тонкой, изящной улыбке.

Больше всего он любил, когда его брату Стефану, тому лицемеру и ханже, с его постоянной брезгливой гримасой, означавшей: «Я лучше тебя, потому что не пью человеческую кровь»,— портили жизнь.