Возвращение в Африку

Горюнов Дмитрий Петрович

– Да, интересная трактовка. И на какой части дороги ты сейчас находишься?

– Пока надеюсь, что та, где пошире. Я же свободен от многих условностей. Сама сказала.

– И каким может быть мужчина, когда он свободен, при относительно свободной профессии, не требующей ежедневного хождения на работу? – продолжил я. – Наверное, в меру бесшабашным, веселым, легким на подъем. Но знаешь, иногда задумываюсь, все ли идет так, как я хотел.

После окончания института, я уехал в Москву. Меня здесь ничего не держало. Я был свободен, как ветер, без обязательств перед кем-либо, кроме своих родителей. Они меня поняли, что я должен попробовать себя, проявить свою самостоятельность.

Для

начала у меня были возможности работать. Я, еще учась в институте, писал статьи и направлял в редакции, так, что поехать было куда. Сначала работал внештатным, снимал квартиру, но учитывая мою свободу действий у меня не было груза ответственности за кого-либо. Думаю, это мне помогло. Я целыми днями занимался работой, заводил знакомства, ездил в командировки. Не знаю. Будь у меня семья, смог бы я работать в том же ритме, в котором жил. Потом перешел в штат. Так началась моя жизнь журналиста. Моя работа позволила мне увидеть то, что в обычной жизни я вряд ли увидел бы. В отпуск мы едем в основном к морю, на солнце полежать. А я видел тайгу. Ту, которая есть на самом деле. Не как пригород, а глухую тайгу. Теперь я знаю, что она действительно голубая. Деревья зеленые, а если подняться на сопку и посмотреть на это бескрайнее море под названием тайга, то сверху она голубая. Зрелище не передаваемое. Моего запаса слов не хватит, чтобы описать. Речки с изумительно чистой и ледяной водой в любое время года. Сидишь на берегу такой речки, смотришь на перекаты и становится спокойно. Хорошо если еще компания друзей рядом. Был и за полярным кругом в Карелии, где природа так же изумительна. Полярный день не дает уснуть из-за солнца всегда висящего над горизонтом. Полночь, а на улице солнце. В Питере это все-таки не так ясно. Разве я все это увидел бы? Нет. Кто поедет из столицы на Ангару или на Белое море в отпуск? Только по делам. Кто ездит, тем я считаю, повезло.

А Москва мне понравилась сразу. В то время мне нравились большие города. Она меня не напугала, не обидела, а поразила своим размахом. Неудобство было, что все далеко. Я не ощущал расстояния. Но я чувствовал Москву. Научился слышать ее ритм, звуки.

Сейчас меня иногда тянет в маленькие города. В них нет суеты, есть размеренность жизни. Умиротворение что ли. Мне нравится ходить по незнакомым улицам этих городов. Люди там тоже иные. Они не бегу, они идут. Такое впечатление, что время там идет медленнее. Я даже в Москве стал больше бывать в парках, скверах, где просто сижу и наблюдаю жизнь. Люблю бывать на Чистых прудах. Люблю смотреть на воду, но не на реку, а на озеро. Его вода не спешит, а приносит к ногам спокойствие.

Люблю слушать дождь. А ты любишь слушать дождь?

– Не знаю, – ответила она задумчиво.

– А мне нравится его звук. То монотонный, то вдруг резкий, прерывистый от налетевшего ветра. Люблю летний дождь, когда сквозь тучи проглядывает солнце, и, преломляясь в капельках, разбивается на маленькие радуги. Что еще люблю? Осень. Сентябрь. В сентябре небо не синее, оно голубое и очень глубокое. Когда лежишь на земле и смотришь вверх на плывущие по небу облака, а еще лучше, чтобы оно было чистое. В этом случае оно манит к себе, как в омут. А краски деревьев? Разве в другое время они такие? Весной все просыпается и зеленеет. А осенью все яркое. Весь букет цветов с множеством оттенков в одном месте – перед глазами и не собран специалистами, а природой. В этом трудно с ней тягаться.

– А как же любовь, девушки? Или так и жил в гармонии с природой и работой?

– Нет. Все было. Конечно, увлекался, ходил на свидания, расстраивался, если девушка отдавала предпочтение другому. А что ты на меня так сморишь

удивленно? Я что расстроится, не могу? Было. Все было. Но выжил в этой схватке взаимоотношений полов. Не скажу, что вышел победителем, раны от битв на сердце остались в виде памяти о тех, кого сейчас, возможно, и не узнаю. Но жив и вполне пригоден, для дальнейшего употребления в личных целях особами противоположного пола.

– А это как я должна понимать? Употреблять тебя в каких личных целях? – спросила она с милой улыбкой.

– Это просто к тому, что я свободен, я ничей. А иногда, хочется быть чьим-то. Хоть на улице себя предлагай. «Ау, женщины! Может быть кому-то нужен свободный, не глупый мужчина. Подходите, смотрите, только руками не трогайте. Кому потом нужен захватанный и помятый. Всем нужен мужчина первого сорта, а это уже единичные экземпляры». Вот так.

– Любишь каламбуры? Может быть, надо было писать юморески?

– Нет. Это другого уровня литература. Юмор серьезный жанр. К тому же человек с чувством юмора, душа компании, не значит, что может быть юмористом. Как говорится «Комик в жизни – глупец на сцене».

– А, кстати, как продвигается твоя работа?

– Уже близок финал. Вообще увлекательное занятие. Сам не ожидал. Даже, если не получится издать, не жаль затраченного времени.

Пока мы беседовали, на город опустились сумерки. Солнечный свет уступил место ночному освещению. Свет фонарей уже раздробил одну тень на несколько. Поднявшись, мы направились к выходу из парка. Шли по улицам города, разговаривали о жизни, людях. Останавливались у витрин. Жара спала. Появилось больше людей, дождавшихся живительной прохлады. Из открытых окон доносились звуки работающих телевизоров.

Мы шли и шли. Попыток воспользоваться транспортом не делали. Наслаждались вечером. Но все когда-нибудь заканчивается. Мы подошли к ее дому. Это был многоэтажный достаточно новый дом, очевидно последнего проекта.

– Вот здесь я и живу, – сказала Татьяна. – Извини, приглашать не буду. Да и поздно уже.

– А я не буду настаивать. Все хорошо в меру. Спасибо за вечер.

– Тогда, пока.

– Я позвоню?

– Конечно. Мне будет приятно ответить на твой звонок. Всего доброго.

Дневник. Продолжение.

Придя, домой я достал тетрадь, сварил себе кофе, так как спать все равно не хотелось, и открыл наугад страницу.

ноябрь

«Сердце колотилось, и было готово выскочить, пока я ждал и слушал длинные гудки. Трубку сняла Таня.

– Привет! Это я!

– Привет, Незнакомец! Рада тебя слышать. Ждала, когда позвонишь. Хотелось услышать голос автора писем.

– Да, голос выдает то, что в письме не всегда напишешь, а именно интонацию. Мне захотелось поговорить с тобой. Недавно смотрел фильм «Каждый вечер в одиннадцать». Там мужчина знакомится с женщиной и звонит ей каждый вечер в одиннадцать. Потом знакомится с ней в реальности, но не выдает себя. Вот и я решил повторить его попытку.

– Ты тоже будешь звонить в одиннадцать?

– Увы, нет. Этого я сделать не могу. Дома не поймут, ни у меня, ни у тебя.

– А что днем мы видимся, если следовать сюжету фильма?

– И этого тоже нет. Но ты меня знаешь, видела несколько раз.

– Ты меня заинтриговал, знакомый – Незнакомец. В этом есть своя прелесть. Но я не буду гадать кто ты. Хотя соблазн есть. И о чем мы будем разговаривать. Кстати тебе удобно? Ты звонишь из автомата?

– Да все нормально. Отбиваюсь от желающих вырвать у меня трубку. Может быть, они тоже хотят с тобой поговорить? Тогда, как говорят в нашем графстве, ты сегодня до неприличия популярна.