Возвращение в Ангкор
Шрифт:
После двенадцатой залы Салот Сар сбился со счёта: он обнаружил несколько типов залов в этом храме, которые, как ему показалось, повторялись в хаотичном порядке. Мальчик помнил, что храм симметричен с юга на север и с востока на запад, однако эта стройная симметрия, хорошо прослеживаемая снаружи, внутри храма создавала настоящий лабиринт, выбраться из которого было не так-то просто для человека, оказавшегося здесь впервые. Только ему начинало казаться, что вот теперь-то он точно движется в сторону выхода, как снова оказывался в зале, из которой вышел минут пять назад.
Когда солнце стало тонуть в предзакатной дымке,
«Правый или левый? Раз я решил двигаться то налево, то направо, значит, теперь правый…» – размышлял он.
Следующей его встретила зала с куполообразным потолком и обезглавленной статуей Будды – свидетельницей лихих событий на территории Ангкора. Свернув налево, мальчик попал в широкую залу, где потолок совсем отсутствовал. Салот Сар уже давно перестал скрываться от монахов по той простой причине, что они больше не попадались ему на пути. Сердце мальчишки забилось в тревоге. Он не ожидал, что вот так просто можно потеряться в этом храме, ведь все остальные он излазил вдоль и поперёк и всегда с лёгкостью находил выход. Сделав ещё пару неверных поворотов, Салот Сар понял, что дальше ему предстоит двигаться в полной темноте: солнце уже село.
Мысли о пропущенном ужине заставили желудок свернуться в тугой узел. Вдалеке раздался крик ночной птицы, такой жалобный, словно она попала в капкан, из которого никак не могла выбраться. После ещё четырёх коридоров, пройденных в кромешной темноте и на ощупь, Салот Сар больше не смог сдерживать ком в горле, сел на пол, обняв руками колени и заплакал. Тьма давила на него со всех сторон: справа, слева, спереди, сзади, сверху и даже снизу. Над головой раздался шелест крыльев – летучие мыши открыли ночную охоту. Где-то в отдалении завыл ветер, огибая неудачно поставленные на его пути стены и камни. Выл так протяжно и злобно, что по телу мальчика побежали мурашки.
– Это всего лишь ветер. Просто ветер, – сказал он себе.
Словно в ответ на его слова что-то грохнуло на расстоянии трёх залов. Салот Сар нервно сглотнул.
– Это летучие мыши. Всего лишь летучие мыши…
В отдалении, как овца, заблеял геккон и снова раздался жалобный птичий крик. Снова что-то грохнуло, но теперь уже гораздо ближе. Салот Сар в ужасе кинулся бежать. Не преодолев и двух метров, он со всего размаху налетел на каменный постамент, ударившись голенью. Упал на пол и стал кататься по нему, корчась от боли. Слёзы брызнули из глаз.
Рык пумы где-то в перелеске вблизи храма привёл Салота Сара в чувство. Теперь он сидел на полу, едва дыша и прислушиваясь ко всем звукам. Ушибленная нога ныла, на ней уже вздулась огромная шишка. Шелест пролетающих над ним крыльев заставил биться сердце ещё чаще. Затем что-то проползло прямо рядом с ним. Какой-то скрежет чуть правее, словно кто-то скребётся в стену. Если днём здесь правили монахи, то ночью заправляли обитатели джунглей. Мальчика била мелкая дрожь.
«Зачем я полез в этот храм? Выберусь ли вообще отсюда живым?»
Салот Сар представил, как рано утром, когда монахи вернутся в храм после утренней медитации и похода за рисом, его найдут здесь, растерзанного
Кто-то прополз мимо мальчика. Раздался противный стрекочущий звук. Он почувствовал, как что-то скользкое и холодное задело его ступню. Темнота вокруг была густой, тягучей, и Салоту Сару казалось, что она вползает в его тело через уши, нос и рот, разливаясь внутри него чем-то обжигающе-холодным. Его постепенно смаривал сон, но тревога то и дело будила, заставляя напрягать зрение и слух. И всё же сон победил.
Салот Сар проснулся, оттого что кто-то шептал:
– Убей их! Убей их всех! Всех, кто издевается над тобой!
Мальчик вскочил. Он так сильно напрягал глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте, что в глазницах замерцало.
– Уничтожь их всех! Ты станешь номером один!
Салот Сар зажмурился и закрыл уши руками, но голос в его голове продолжал:
– Хватит терпеть унижения! Хватит быть ничтожеством!
Злость и обида заполнила грудь Салота Сара и уже подступала к горлу. Больше всего в жизни он хотел вознаградить своих обидчиков по заслугам. Проблема была в том, что их было слишком много. Будто услышав его мысли, голос продолжал:
– Это не проблема. Я расскажу тебе, что нужно сделать!
– И что, я стану самым великим? – наивно спросил Салот Сар.
– И всемогущим, – ответил голос.
– И что мне для этого нужно?
– Служить мне.
Салот Сар подошёл к постаменту и увидел, как что-то мерцало в темноте внутри отверстия.
– А теперь слушай меня…
Мальчик превратился в слух.
Жоржу Александру Труве, профессору археологии с приличными стажем и отменной репутацией, не спалось в ту ночь. Ему казалось, что ещё чуть-чуть и он докопается до чего-то сверхважного, сверхценного для мира археологии. Он несколько часов проворочался в кровати, но сон не торопился принять его в крепкие объятия.
День назад в колодце у храма Байон они нашли статую Будды, подняли её лебёдками, и теперь Жоржу хотелось узнать, что же ещё там может быть. Золото кхмеров? Драгоценные камни из усыпальниц? Или что-то более необычное и потрясающее воображение. Загадка занимала и мучила его, как надоедливый комар среди ночи.
В четыре утра Жорж окончательно разочаровался в попытках уснуть, оделся и вышел из палаточного лагеря археологов, разбитого на территории Ангкора. Он направился к месту работы, к тому самому колодцу.
Город спал, нежась в предрассветном тумане. Когда Жорж наконец добрался до места, солнце уже готовилось взойти. Он осторожно стал спускаться в колодец, предусмотрительно прихватив с собой лопатки и кисти. Деревянная лестница дышала на ладан, но всё же казалась вполне работоспособной. Жорж аккуратно поставил правую ногу вниз, перенёс вес тела, затем поставил левую, снова перенёс вес. Тут под его левой ногой перекладина хрустнула и сломалась. Он пролетел два метра вниз, переломав оставшиеся нижние перекладины и остановился на небольшом каменном островке, чудом оказавшемся под ногами. Профессор отругал себя за неосмотрительность: надо было предупредить хоть кого-то, что он здесь. В ту же минуту он услышал чьи-то шаги возле колодца. Жорж с надеждой, что хоть кто-то сможет сообщить в лагерь, где он, крикнул.