Возвращение в Арканар
Шрифт:
– Послушайте, Иван. Когда-то у меня был друг. Совсем ещё мальчишка. Он дрался за меня и за тех, кто мне дорог. Его убили. Всего за несколько часов до того я обещал мстить за каждую подлость по отношению к своим друзьям. Но Эксперимент требовал закрыть глаза на это… И я закрыл. Слабость и трусость – за ними всегда вороньё и гробы, как поётся в одной старой песне. Если мы спустим и это, они решат, что можно безнаказанно убивать землян.
Иногда не нужно размышлять и взвешивать… А просто ударить так, чтоб… Он встал, слепо пошатываясь, и пошёл к выходу. Иван Жилин, Президент, долго– У Джереми был сын? – удивился он.
– Есть, – ответила Сабина, – Джереми очень его любил и переживал, что не сможет увидеть. Даже воспитывал на расстоянии. Так что кто-нибудь должен сообщить наследному принцу Кайсана о смерти его отца. Можно добавить, что убил его агент Святого Ордена.
Руди только кивнул. Петя наконец оторвался от терминала.– Привет, Руди, – сказал он.
– Привет, Петя. Слушай внимательно. С этого момента ты – руководитель Комиссии.
У Пети вытянулось лицо.– Как это?! А ты?.. А Сабина?..
– Мы с Сабиной уезжаем развлекаться, – музыка смолкла. На Антона уставилось уже две пары удивлённых глаз, – Не волнуйся, Петя. У тебя всё получится. Однажды ты уже справился.
Он отомкнул лишь три дня как установленный сейф. Влажно блеснули чёрным три новеньких скорчера. Четвёртый – петин, остался в сейфе.– Куда вы, на охоту?
– На охоту, Петя, – ответила Сабина.
– Со скорчерами?
– Со скорчерами. Удачи тебе, руководитель!
– Удачной охоты!
Звездолёт на самом деле был новенький. Самой последней модели. Весь перелёт они молчали. Антон наслаждался пилотированием. Сабина сидела на полу, спиной к стене, обхватив руками колени. Посадка получилась аккуратной, корабль едва ощутимо качнуло на амортизаторах. Откинулся люк. Минуту никто не шевелился. Потом Сабина подняла глаза:– Зна-ачит, доктор Александров… Больше не поёшь?
Антон покачал головой.– А ведь лечить будут – только держись, – упруго вскочила на ноги. Подошла к люку. Обернулась:
– Не дёргайся, Руди, палачи – они всегда в цене, – Сказала и спрыгнула в мокрую от росы траву. Куртка на ней подозрительно топорщилась.
3 сентября 36 года …Патриотическая школа напоминала осаждённую крепость. Курился дымок над башнями. Со всех сторон по периметру в три ряда громоздились спирали проволоки-колючки. От света факелов было светло, как днём. Отец– Кто?
– Брат-привратник. Невольницу привели, сказывают – для отца-прокуратора.
Отец Кин просветлел лицом:– Давно пора!
– Так как? Пускать? Или рубить?
– Но-но, я тебе порублю! Запускай.
Ад начался почти мгновенно. Тоненькая фигурка, поникшая у входной двери, откинула покрывало. Брат-привратник изменился в лице.– Святой Мика! Ита-Гу…
Сабина шагала длинными коридорами, стреляя с обеих рук. Разряды выносили дверь за дверью, выжигая всё живое и неживое в кельях. Прогуливались по ровным рядам отдушин под потолком. Время от времени ударяли вдоль коридоров, сметая пытавшихся перегородить ей дорогу. Второй этаж. Классы. Тут пытались наладить оборону. Стреляли все, но непросто оказалось попасть в маленькую непредсказуемо вёрткую фигуру, будто размытую в пространстве. Фигурка как-то косо и вниз ушла из поля зрения. А потом два-три разряда превратили и импровизированные баррикады, и их защитников в жирную копоть на стенах. Третий этаж. Кристаллотека. Здесь всё было родным и знакомым – мягкие кресла, стеллажи, проекторы. Оба скорчера вычертили по причудливой восьмёрке, и в зале остались только угли и ядовитая сажа. Отец Кин, сжавшись, слушал приближающиеся вопли, стрельбу, грохот мебели. Потом всё стихло. Почему-то он точно знал, что Ита стоит по ту сторону этой двери. Торопливо извлёк укороченный восьмидесятизарядный автомат и стрелял, стрелял, стрелял. Когда закончились патроны, единственный разряд превратил и дверь, и его самого, и изрядный кусок наружной стены в облако чёрного дыма. Здание пылало. Обратного пути не было. Сабина неторопливо подошла к бреши в стене. Постояла. Подняла скорчеры стволами кверху и, не колеблясь, спрыгнула. Дон Пампа поймал её на лету. Сабина вскочила на вторую лошадь, и они скрылись в ночи. Пылающее здание за их спиной вдруг перечеркнула огненная трещина, а потом радостно затанцевал на развалинах бес эквивалентом в пару десятков тонн самого современного оружия. …Когда они остановились, уже светало. Барон как-то смущённо приблизился к Сабине. Сабина удивлённо подняла брови. Смущённый барон Бау – определённо, что-то творилось в этом мире.– Донна Ита… Не знаю, как сказать вам… Я – всего лишь король в изгнании, но… Будьте моей женой.
Сабина подъехала поближе. Подняла глаза. Огромные, чуть раскосые – в первых лучах нового дня они отливали самым синим льдом. И молча тронула повод. Через несколько часов они были на кладбище Проклятых. Тут каждое второе надгробие было пробито колом, из-под каждого третьего виднелись цепи – от упырей. Мало кто решался заглянуть сюда и днём, не то, что в этот утренний час. Заехали в самый глухой уголок. Остановились перед наполовину ушедшей в землю плитой. Сабина спешилась. Смахнула ладонью жухлые листья. И долго, очень долго стояла, беззвучно шевеля губами.– Дон Ка-па-да, – по слогам прочитал барон. – Этот человек был вам близок?
Сабина молча кивнула.– Я знаю, как это бывает, – барон сделался очень серьёзен.
– Помогите мне, барон, хорошо?
Сабина смахнула листья со второй, почти незаметной плиты с надписью "Донна Ита". Покосилась на дона Пампу.– Уберите её, пожалуйста, барон.
Плита поддалась неожиданно легко. На свет показалась основательно проржавевшая цепь.