Возвращение в джунгли (др. перевод)
Шрифт:
— Конечно, — сквозь зубы отозвался Джек, не сводя глаз с ворот поселка. — Удачи тебе. Будь осторожен!
Словно дуновение ветра, колышащего траву, Тарзан бесшумно скользнул к ограде.
Каннибалы так ликовали по поводу доставшейся им богатой добычи, что никто не заметил, как ловкая стремительная фигура скрылась в ветвях Священного Дерева, посвященного Могучему Духу Джунглей.
С высокой развилки Тарзан ясно видел все, что творится в восточной части деревни — и это зрелище заставило его непроизвольно стиснуть рукоять ножа.
Людоеды готовились
Все это случится очень скоро, а пока негры развлекались, заставляя несчастных глядеть на то, как тела их соплеменников кромсают на куски, словно туши убитых животных. Если кто-нибудь из юношей или девушек не выдерживал ужасного зрелища и закрывал лицо руками, каннибалы тыкали его копьями в грудь или в живот, заставляя опустить руки.
Тарзан смотрел на эту сцену не более нескольких секунд — а потом сделал то, что сделал год назад, спасая из адского поселка до полусмерти замученного каннибалами Джека Арно. Он взлетел на самую верхушку дерева и во всю силу легких издал вопль, который людоеды считали голосом карающего грозного божества.
Страшный крик мгновенно прервал кровавую потеху. Сперва негры застыли в оцепенении, а потом все как один повалились ниц, уткнувшись лбами в землю.
На это и рассчитывал Тарзан, хорошо знакомый с суеверием подданных Мбонги.
Но если для людоедов его голос был страшнее львиного рева, то в души несчастных подростков народа Вазири он вдохнул надежду на чудо. Широко распахнутыми жадными глазами они уставились на дерево, откуда раздался знакомый вопль…
И пленники не обманулись в своих ожиданиях: тот, кого они считали добрым божеством, вдруг появился среди древесной листвы и махнул им рукой, приказывая бежать к лесу.
Тарзану не пришлось повторять свой жест дважды. Его появление придало сил измученным жертвам людоедов, и они, словно вспугнутые олени, кинулись к воротам деревни. Юноши и девушки успели пробежать половину пути до спасительной чащи, прежде чем каннибалы поняли, что их добыча удирает.
Охотничий инстинкт возобладал над суеверием негров; они взвились на ноги, чтобы ринуться в погоню… Но крик Тарзана не только сбил с толку людоедов, но и послужил сигналом для затаившихся в джунглях стрелков Вазири.
В ту секунду, когда пленники вырвались за ограду, со всех сторон на деревню посыпались горящие стрелы.
Еще никогда люди Мбонги не видели такого!
Огненные снаряды по крутой дуге вылетали из темноты
Людоеды заметались среди огня и дыма, не понимая, что происходит, а Тарзан качнулся на ветке, готовясь соскользнуть вниз. Ему нужно было покинуть поселок прежде, чем Священное Дерево вспыхнет или кто-нибудь всадит в него отравленную стрелу…
Человек-обезьяна уже стоял на нижней развилке, как вдруг увидел дочь вождя, Накити. Она единственная из всех пленников не сумела добежать до джунглей; брошенная вдогонку дубинка сбила девушку с ног, и не успела она вскочить, как один из каннибалов схватил ее за пышные длинные волосы и потащил обратно в деревню. Он бросил захлебывающуюся криком жертву на землю, залитую кровью ее убитых соплеменников, и, распаленный погоней, схватил нож, чтобы перерезать девушке горло…
Но тут из листвы Священного Дерева вылетела стрела, воткнулась дикарю в горло, и он упал мертвым на лежащую на спине Накити.
Остальным людоедам было сейчас не до пленницы: они в панике метались по горящей деревне, и Тарзан понадеялся, что в суматохе Накити сумеет улизнуть…
Но девушка вконец обезумела от страха. Спихнув с себя тело убитого каннибала, она вскочила на ноги и метнулась прочь от растерзанных тел — туда, где пылали хижины и бегали потерявшие голову люди Мбонги.
Тарзан с отчаянием проводил глазами тонкую обнаженную фигурку, скрывшуюся в дымном огненном вихре, в который превратился поселок каннибалов.
Человек-обезьяна колебался всего несколько секунд. Будь на месте Накити один из юношей, возможно, выкормыш Калы не стал бы так рисковать: но вековечный инстинкт велел Тарзану прийти на помощь попавшей в беду женщине.
Тарзан соскользнул с дерева и бросился в ад горящей деревни.
Пятеро каннибалов, осмелившихся преградить дорогу вожаку горилл, распрощались с жизнью, прежде чем Тарзан увидел смуглую худенькую девушку, мчащуюся между горящими хижинами. Человек-обезьяна закричал, окликая Накити, но та не сразу услышала свое имя среди дикарских гортанных воплей и треска рушашихся хижин.
Когда же дочь Вазири наконец заметила белого богатыря, которого ее народ считал добрым лесным божеством, она кинулась навстречу Тарзану, упала перед ним и обхватила руками его колени. Несколько секунд девушка судорожно прижималась к ногам человека-обезьяны, а потом потеряла сознание.
Воины Вазири в точности выполнили приказания лесного бога: заняв удобные позиции в развилках деревьев на краю джунглей, они ждали, пока люди Мбонги не начнут вырываться из охваченной пламенем деревни. Силуэты каннибалов были отлично видны на фоне огня — и одного за другим бегущих негров стали настигать меткие стрелы, посланные из темноты. Людоеды десятками падали под выстрелами невидимых врагов, а те из них, кто кинулись обратно в деревню, нашли смерть среди разбушевавшегося огня.