Возвращение в джунгли (др. перевод)

Берроуз Эдгар Райс

Тарзан ничего не ответил, но девушка поняла — он никогда не забудет и не простит. Оставалось только посочувствовать Рокову, у которого есть такой страшный и неумолимый враг!

Джейн придвинулась ближе к Тарзану, и они зашептались снова…

А Джек Арно сидел на дальнем конце плота с удочкой в руках, всем своим видом показывая, что его вообще здесь нет.

Шли дни; Джейн окрепла настолько, что захотела ходить, и Тарзан соорудил ей подобие мягких башмаков, выкроив их из звериных шкур.

Теперь человек-обезьяна

иногда оставлял девушку под присмотром Арно, а сам отправлялся в лес за дичью и фруктами. Но гораздо чаще в джунгли уходил Джек, и хотя он далеко не каждый раз приносил добычу, зато отсутствовал всегда подолгу.

Оставшись вдвоем, Тарзан и Джейн ничуть не скучали…

Однако человек-обезьяна всегда вел себя по отношению к любимой девушке с такой рыцарственностью, что Джейн Портер порой не верилось, что этот юноша вырос в джунглях среди зверей. Раньше она думала, что воспитание во многом определяет сущность человека — но как же быть с Николаем Роковым, воспитанным в аристократической семье, искусно умеющим прикинуться джентельменом — и с ее возлюбленным, воспитанным дикой гориллой, но обладающим всеми качествами, какими должен обладать настоящий мужчина и джентльмен?

Какое счастье, что этот удивительный лесной бог отдал сердце именно ей!

ХХХIX. Водопад

Джейн уже настолько окрепла, что во время остановок могла пройти по берегу футов сто, не опираясь на руку Тарзана. Но такие остановки плот совершал все реже. Приближалось время зимних ненастий, и человек-обезьяна торопился как можно скорее добраться до мест обитания белых людей: он понимал, как трудно будет слабой девушке переносить сокрушительные тропические бури в жалком деревянном шалаше на бамбуковом плоту.

Во время болезни Джейн Тарзан почти не отходил от нее и спал лишь урывками. Следить за тем, чтобы плот не столкнулся с коварным топляком или (как это однажды уже случилось) с бегемотом, приходилось в основном Джеку Арно. Теперь, когда они продолжали двигаться даже ночью, такие вахты порядком вымотали его. Мужчине, как бы он ни был силен, всегда труднее перенести недостаток сна, чем еды, и Тарзан тоже осунулся от недосыпания.

Джейн Портер уже много раз просила, чтобы ей позволили присматривать за плотом, но Тарзан и слышать об этом не хотел.

Короткие порывы шквалистого ветра, все чаще проносящиеся над джунглями, валили много прибрежных деревьев; по реке плыли полузатопленные стволы и крокодилы, искусно прикидывающиеся такими стволами. Недаром человек-обезьяна, наученный горьким опытом, крепко-накрепко привязал мешки с сокровищем к трем средним бамбуковым стволам…

Однажды утром Тарзан сменил на вахте Арно, следившего за движением плота всю ночь. Джек повалился возле мешков с золотом и сразу уснул, а Тарзан и Джейн, сидя на краю плота, молча любовались проплывающими мимо джунглями, над которыми только что встало солнце.

Медленная плавная смена одних зеленых деревьев другими подействовала на Тарзана, как колыбельная песня. Он пытался бороться

с дремотой, но это было так же трудно, как бороться с крокодилом. Впереди, насколько хватало глаз, расстилалась ровная водяная гладь. Решив, что он снова взглянет на реку, как только плот минует ближайший изгиб берега, человек-обезьяна опустил голову на колени… И в тот же миг челюсти сна вцепились в него и утащили в мутную черную глубину.

Увидев, что ее возлюбленный заснул, Джейн тихонько подняла шест, выпавший из его разжавшейся руки. Она много дней наблюдала, как орудуют такой длинной бамбуковой палкой Тарзан и Арно, и не сомневалась, что сама сможет справиться с этим несложным делом. А двое мужчин пусть как следует отдохнут, они совсем замучились из-за нее…

И Джейн Портер, преисполненная сознания важности дела, за которое взялась, заступила на свою первую в жизни вахту.

Постепенно плот выплыл на самую середину реки. Девушка не мешала его движению: она помнила, что самое опасное — это столкновение с полузатонувшим деревом, а посередине потока плавало гораздо меньше сломанных сучьев и веток, чем у берегов. Джейн готова была схватиться за шест, как только появится опасность столкновения с топляком, но пока такой опасности не было, и она просто сидела, внимательно глядя на реку — так же, как это только что делал Тарзан…

И, так же, как Тарзана, ее все больше одолевала дремота. Джейн явно переоценила свои силы: не прошло и десяти минут, как она уже крепко спала, свернувшись калачиком рядом с человеком-обезьяной.

Тарзан проснулся от странного шума. Какое-то время он пребывал в дремотном оцеплении, потом поднял голову и огляделся.

Плот плыл по середине реки, и человек-обезьяна, встав, поднял шест, чтобы направить его ближе к берегу. Однако здесь было так глубоко, что десятифутовая бамбуковая палка не достала дна.

И вдруг Тарзан понял, что означает ровный шум, разбудивший его.

Впереди грохотал водопад.

Человек-обезьяна замер, сжимая бесполезный шест, и ум его лихорадочно заработал в поисках выхода из опасной ситуации, в которой они оказались. Насколько опасна эта ситуация, он полностью сознал лишь тогда, когда увидел, с какой скоростью мчатся по стремнине мелкие сучья и ветки. Их плот подхватило и несло то же стремительное течение, какое несло этот мусор, а от берега их отделяло не меньше ста футов. Вряд ли он сумеет проплыть это расстояние до того, как течение сбросит его в водопад… А что уж тогда говорить о Джейн и Арно!

Арно приподнял голову, тоже разбуженный шумом.

— Что за дьявол?.. — он сразу осекся, вспомнив о присутствии мисс Портер.

С тех пор, как на плоту появилась женщина, Джек воздерживался от резких выражений, но спросонья чуть не нарушил жесткую диету.

— Нас несет к водопаду, — коротко и исчерпывающе объяснил приятелю Тарзан.

— А?!

Джек взвился на ноги, и это резкое движение разбудило Джейн.

— Что случилось?

— Ничего страшного, мисс Портер!