Возвращение в грядущее
Шрифт:
Надя протянула Бурунову руку. Все-таки он вооружил ее.
Бурунов галантно склонился, запечатлевая, пожалуй, несколько затянувшийся поцелуй.
— Браво, браво! — послышался звонкий женский голос с другой стороны полянки. — Вот где я нашла эту воркующую парочку!
Бурунов невольно отшатнулся от Нади, сделав вид, что он разглядывает свисающую с дуба ветку.
— Эй, Звездочка! — крикнула Надя. — Не хочешь ли принять участие в нашем ворковании? У нас тут с профессором расхождение во мнениях.
— Ах, поцелуйчики,
Говоря это, Кассиопея, распустив смоляные волосы, перебегала лужайку, утопая по грудь в траве.
В цветастом ярком платье, сама смуглая, она казалась легкой тенью, скользившей по цветной россыпи.
По пути она срывала ромашки, прикладывая их к волосам.
— Побереги «гороскоп», — крикнула Надя. — Не рви цветы, не рви!
— Это не ландыши, которые расцветут лишь через три года и вы снова явитесь сюда за ними. На дно ушедшего пруда.
Бурунов посмотрел на Надю и обратился к Кассиопее:
— Если вы, милая Кассиопея, вспоминаете о дне ушедшего пруда, то должны были услышать и о теореме Ферма, и о теореме Крылова, и даже о «парадоксе времени».
— Ничего я не слышала! Ни о каких теоремах! Хватит с меня университетской аудитории! Я просто нашла старую плотину, когда-то запруживавшую воду давнего ручья.
— А незабудки остались, — заметил Бурунов.
— Незабудки, незабудки! — передразнила Кассиопея. — Я вам никогда не забуду, Константин Петрович, что вы тайком от меня улетели в Абрамцево.
— Почему тайком? Вы опоздали на взлетолет. Академик ведь болен.
— Кстати, он спит. А если бы я действительно опоздала на все взлетолеты, то не нашла бы вас здесь в уединении. Я ведь на дельтапланах не летаю, как некоторые героини, — и она посмотрела в сторону Нади, добавив: Но опоздать, видимо, могла!
— Ну, Звездочка! Это уже слишком! — возмутилась Надя.
— И совсем даже не слишком! Думаю, что и твой Долговязов тебя по рыжей головке не погладил бы.
— Оставь Никиту, — отрезала Надя. — Пойдемте домой.
— Правда, правда! — подхватил Бурунов, прекрасно поняв суть упоминания о Вязове, упрекнув при этом себя за необдуманную старательность в опровержении «парадокса времени». Должно быть, не зря его расспрашивала об этом Надя. Уберечь ее надо от Вязова, а не доказывать, что тот вернется к ожидающей его подруге. — Надо идти, — продолжал он. — Ведь мы с Надей обещали «исправиться» к ужину. И Наталья Витальевна ждать не умеет.
— Это вы ждать не умеете, Константин, что означает постоянный, Петрович. Я теперь буду вас звать Зефир Петрович, в знак вашей ветрености!
— А из тебя получилась бы недурная актриса, — заметила Надя.
— А что? Недурно для лесной сцены? Но это еще не семейная сцена! Нет-нет, дорогой профессор! И не мечтайте! — злорадно продолжала Кассиопея, крепко ухватив Бурунова под руку.
Когда
Надя, набирая воду полными пригоршнями, освежила лицо и, не вытирая его, обратилась к Бурунову, подошедшему с Кассиопеей:
— Константин Петрович! А вы все-таки не ответили на мой последний вопрос.
— Какой такой вопрос? — заинтересовалась Кассиопея.
— Видите ли, — в замешательстве начал Бурунов. — Даже в наше время, не говоря уже о прошлых столетиях, высоко интеллектуальные атеисты не стеснялись своих суеверий и в известной степени порой щеголяли ими. Так, драматурги или актеры, уронив на пол рукопись, считали своим долгом с размаху сесть на нее, чтобы избежать провала спектакля. Смешно? Но укоренилось. Видные ученые, уходя из дому, при всей своей безбожности, стараются не возвращаться, не то «пути не будет», ссылаясь при этом на народную мудрость примет.
— А что подскажет вам, соратнику академика Зернова, ваша научная мудрость при ответе на мой вопрос? — не отставала Надя.
— Сказать по правде, мне не хочется лукавить перед столь обворожительной аудиторией. Сочтите это суеверием, как хотите, но мне не преодолеть предрассудка, не допускающего «тысячелетней разлуки» с современным человечеством. На ваш вопрос я отвечаю отрицательно!
— Что такое? — воскликнула Кассиопея. — О чем это вы?
— Я спросила Константина Петровича, решился бы он улететь на звездолете с субсветовой скоростью или нет?
— Какой вздор, нелепица! О чем тут говорить? Я никогда бы этого не допустила! — заявила Кассиопея, еще крепче вцепляясь в руку Бурунова. — Не допустила бы, — повторила она. — И тебе не советую. Вот так!
Если Бурунов в последний миг хотел заронить сомнение в душу Нади, то это ему удалось. Она шла с понурой головой. Для нее, будущего ученого, аргументы против «парадокса времени» звучали неопровержимо, но для нее же, как женщины, «суеверие» профессора было, пожалуй, убедительнее.
Все трое уже молча взбирались по тропинке к даче академика Зернова.
Глава пятая
ДИКИЙ СПУТНИК
Все возникает через борьбу.
Наталья Витальевна стояла на крыльце бледная до неузнаваемости.
Надя испуганно бросилась к ней:
— Что с дедушкой?
— Он спит. В забытье со времени вашего ухода на прогулку. Все из-за этого заседания Звездного комитета! Но теперь дед ничего не должен знать! Я держу его на снотворном.
— Что он не должен знать?