Возвращение в темноте
Шрифт:
– И что же ты слышишь? – полюбопытствовал Кроукер.
– Все, – коротко ответил Каменное Дерево.
Именно в тот момент Кроукер захотел, чтобы его проводником стал Каменное Дерево.
Дни шли за днями, постепенно они сблизились, и тогда Кроукер смог по достоинству оценить своего нового друга.
Каменное Дерево был довольно одинок. Люди побаивались его, хотя не могли объяснить причину этого страха. Вряд ли ему это нравилось, но зато служило надежной защитой от праздного любопытства.
Каменное Дерево жил в хижине из грубо отесанного дерева на крошечном островке, со всех сторон окруженном красными мангровыми
С каждым шагом тело Бенни становилось все тяжелее. Под его весом Кроукер согнулся, словно восьмидесятилетний старик, замученный артритом. Возле манзаниллы он, как всегда, повернул направо. Все дерево было усыпано маленькими зелеными плодами, похожими на яблочки. Они выглядели весьма аппетитно, но на самом деле были едкими, как щелок. Понс дель Рей, испанский путешественник и натуралист, умер в страшных муках, съев всего одно такое яблочко. В раннем детстве Каменное Дерево сделал то же самое, долго болел, но, к всеобщему удивлению, не умер. Именно после этого происшествия отец дал ему имя Каменное Дерево.
Впереди Кроукер заметил слабое движение и замер на месте. Из высокой травы выполз Джой посмотреть, кто осмелился вторгнуться на его территорию. Этот восьмифутовый питон по имени Джой уже давно жил с Каменным Деревом.
Опустившись на колени, Кроукер протянул вперед свою биомеханическую руку. Джой обнюхал ее своим тонким раздвоенным языком, потом он забрался по руке Кроукера ему на плечо и коснулся языком щеки.
– Бенни, – проговорил Кроукер, – все в порядке, мы пришли.
Но ответа не последовало. Бенни потерял сознание, пока Кроукер нес его от лодки до хижины Каменного Дерева.
Выпрямившись, Кроукер тихонько засвистел и бесшумно поднялся по замшелым ступенькам хижины. Дверь открылась, и в проеме показалась высокая и чрезвычайно худая мужская фигура.
– Я ждал тебя, – сказал Каменное Дерево. – Все уже готово.
Кроукер не удивился его словам. Каменное Дерево знал очень многое, чего не знали остальные. Кроукер осторожно внес Бенни в хижину и положил его на пол. Каменное Дерево сказал:
– Джой помнит приключения прошлого. Он всегда рад старым друзьям.
Такова была его манера приветствовать друзей.
– Рад снова оказаться в твоем доме, – улыбнулся в ответ Кроукер.
Каменное Дерево медленно кивнул:
– Настало твое время, Шагающий Ибис.
Кроукер получил это имя, когда Каменное Дерево впервые увидел, как из кончика его биомеханического пальца выдвигается стальной коготь. Тогда Каменное Дерево сказал, что коготь похож на длинный, как игла, клюв ибиса, которым он ловит рыбу.
Каменное Дерево принялся за дело, а Кроукер устроился в углу, наблюдая за ним. Каменное Дерево был высоким, как все мужчины индейского племени калюза, рост которых часто достигал семи футов. У него были проницательные очень светлые глаза, длинные седые волосы были стянуты на лбу вышитой бисером полоской оленьей кожи. У него было особенное чувство юмора, какое Кроукер больше не встречал ни у кого. Несмотря на то что Каменное Дерево жил почти отшельником, у него был очень широкий кругозор и пытливый ум исследователя. Кроукера всегда интересовало, откуда ему
Он прижал свою левую высохшую руку ко лбу Бенни. Его рука была изуродована не от рождения. Однажды к нему пришел молодой человек в последней стадии рака. Каменное Дерево исцелил его, но в процессе лечения принял смертельную болезнь на себя.
«Я сам видел, как моя рука высыхала и деформировалась по мере того, как шел процесс исцеления, – рассказывал он Кроукеру. – Боль бывает разная. И это очень удивляет людей. А почему? Ведь любовь тоже бывает разная! Это была хорошая боль, я рад, что мне довелось испытать ее».
Правой рукой он взял большой пучок сухого шалфея и положил его в плоский сосуд с раскаленными добела углями. Повалил густой молочно-зеленый дым. Каменное Дерево стал зачерпывать дым горстями, как если бы это была жидкость, и «омывать» им тело Бенни до тех пор, пока весь шалфей не сгорел. Потом двумя пальцами, длинными и худыми, он взял из сосуда уголек и положил его на грудь Бенни поверх повязки.
Кроукер и прежде видел, как Каменное Дерево брал угли голыми руками, поэтому не удивился. Стало так жарко, что Кроукер вспотел. Заметив это, Каменное Дерево улыбнулся и сказал:
– Этот жар тебе знаком.
Кроукер тут же вспомнил, как однажды Каменное Дерево спас его от мучительной смерти после змеиного укуса. Такой жар исходил и от камней духов народа гварани, его исцеляющий эффект трудно было объяснить.
Тем временем уголь прожег насквозь слои пропитанной кровью ткани и коснулся открытой раны. Однако Бенни даже не шевельнулся и не вскрикнул. Он даже не открыл глаза. Жар все нарастал, словно они оказались внутри раскаленной духовки.
Каменное Дерево взял три когтя пантеры, огромных и зловеще искривленных. Один за другим он вонзил их в Бенни – по одному в каждую щеку, а третий в грудь рядом с раскаленным углем.
Через несколько секунд из-под когтей началась сочиться черная жидкость. Каменное Дерево собрал ее в сосуд с углями. Когда жидкость перестала течь, Каменное Дерево осторожно вручил сосуд Кроукеру и сказал:
– Выйди из хижины и найди свободное от растительности местечко. Выкопай руками ямку и закопай там этот сосуд. Смотри, чтобы ни одна капля не попала тебе на кожу.
Кроукер сделал так, как велел ему Каменное Дерево. Когда он вернулся в хижину, кровотечение у Бенни уже прекратилось. Его лицо приняло спокойное, умиротворенное выражение, дыхание было ровным и глубоким. Каменное Дерево сидел у жаровни, помешивая суп в железном котелке. Аппетитный аромат корнеплодов и трав наполнял хижину.
– Твой друг спит, – сказал Каменное Дерево. – Пора нам позаботиться и о себе.
Они уселись перед жаровней и принялись за трапезу, которая, помимо супа, состояла из жареной рыбы, тушеных овощей и сушеных фруктов. Каменное Дерево ел так мало, что Кроукер решил, что он уже пообедал раньше и теперь просто из вежливости составлял ему компанию. Оба молчали, слушая шорох ночных насекомых, верещание древесных лягушек, крики и рычание мелких хищников, вышедших на ночную охоту, плеск воды и шум ветра, шелест листьев платана и ямайского кизила. Все эти звуки время от времени перекрывал шум тропического ливня.