Возвращение в Террамагус
Шрифт:
— Но если его похитили, значит, кому-то он всё-таки понадобился? — возразил Данила.
— Но зачем?
— Насколько я понял, в нём хранится семейный архив?
— Ну да. Всё то, что на протяжении многих веков в виде груды бумаги скапливалось в сундуках в библиотеке.
— А вдруг там была какая-нибудь очень ценная информация?
— Бабушка говорила, что с точки зрения памяти о наших знаменитых предках там было ценно всё.
— Ну вот!
— Но там не было ничего секретного. Всё, что там хранилось, было опубликовано!
— А если
— Ну, не знаю, — задумалась Улита. — Что же это может быть?
— Помнишь, ты мне рассказывала историю про замок Епифана? Ну, вы там ещё останавливались, чтобы взять спрятанного пиннэкуса и экипаж.
— Конечно, помню. Этот Епифан с моим прапрапра дедушкой Кассианом работал над каким-то там способом увеличения волшебной силы.
— И если мне не изменяет память, Епифан погиб при загадочных обстоятельствах, а твой дедушка Кассиан этот загадочный способ всё-таки нашёл!
— Точно! И эта информация, как говорила мне бабушка, было тайной, потому что Кассиан опасался, что она может изменить мироустройство Террамагуса!
— Ну вот, получается, что тайная информация в Шаре всё-таки была! Да ещё такая серьёзная! — многозначительно подытожил Данила.
— Но остаётся ещё множество вопросов, — сказала Улита. — Как об этой тайне мог узнать кто-то из посторонних? Кому она могла понадобиться? И для каких целей? Как кто-то чужой смог сюда проникнуть? Как он узнал о тайнике, в котором хранился Шар? И когда произошла кража?
— Вот ты спрашиваешь: «Как можно сюда проникнуть?», но ведь существуют всякие ваши волшебные штучки, такие, как, например, пройти через стену…
— Я уже спрашивала об этом бабушку, и она мне объяснила, что все стены в этом замке обработаны специальными заговорами, и через них пройти нельзя.
— Я в этом деле мало что понимаю и поэтому спорить не буду, — сказал Данила. — Но то, чему я сегодня был свидетелем, по-моему, несколько противоречит тому, что говорит твоя бабушка.
— И что же такое ты увидел?
— Вернее будет сказать: «Услышал». Так вот, когда я остался один в бильярдной и приступил к обеду, вдруг между стенами стали раздаваться писклявые тоненькие голоса и топот маленьких ножек, а затем, судя по звукам, там началась драка. Я сначала, признаться, немного растерялся, но потом постепенно свыкся с этим шумом и перестал обращать на него внимание. Позже Амикус мне объяснил, что все эти звуки производят горные человечки, у которых между стенами проложены ходы. К производимому ими шуму все в этом замке давно привыкли и стараются, как и я, не обращать на него внимание. Я спросил, а нельзя ли как-нибудь повлиять на расхулиганившихся человечков? И оказалось, что Аникея по каким-то причинам не хочет накладывать заклятия на их межстенные ходы, а предпочитает вместо этого вести бесконечные переговоры с их предводителем. Вот так-то! А значит, далеко не все стены в этом замке непроходимы!
— Я подозревала что-то подобное, — сказала Улита. — Мне ещё в прошлый раз показалось странным, что
— А может быть, Шар украли горные человечки?
— Получается, что могли и они. А помнишь, Ануфрий всё твердил про какую-то «страшную старуху», которую надо опасаться?
— Конечно, ты же мне про неё рассказывала.
— А может быть, она имеет какое-то отношение к похищению Шара?
— Ты думаешь, что горные человечки позволили кому-то воспользоваться их ходами?
— А почему нет?
— А вот и я, — объявил Амикус. — Теперь мы можем идти в пиннэкусник.
Троица вышла из дома и, обогнув его, направилась к примыкающему к крепостной стене замка длинному одноэтажному зданию с покатой крышей и множеством небольших квадратных окон. На его крыльце, греясь на солнце, сидел Эстасий и что-то насвистывал себе под нос.
— Мне бы хотелось посмотреть, как устроилась моя Викки, — сказала Улита в ответ на вопросительный взгляд Эстасия.
— Ах, да, вы же говорили, что зайдёте, — спохватился смотритель за пиннэкусами и, поднявшись со своего места, пригласил девочку и зверька следовать за ним.
— Иди вместе с нами, — шепнула Улита невидимому Даниле.
Внутри большого и просторного пиннэкусника из двух десятков денников были заняты только шесть. Почти все находящиеся в них животных были Улите знакомы. Это: тройка белых пиннэкусов, составлявшая упряжь ландо, гнедой Вентус, возивший двухместный экипаж Аникеи и обрадовавшаяся приходу хозяйки серая в яблоках Викки. Ещё один серый в яблоках пиннэкус был девочке не знаком, но из рассказов бабушки она вспомнила, что это животное принадлежит её маме, и зовут его Фортис.
Викки очень обрадовалась приходу Улиты. Увидев девочку, она стала бить по полу передними копытами и хлопать своими огромными крыльями, благо, что ширина денника была как раз рассчитана на такие проявления радости пиннэкуса. Находящееся в нём животное всегда могло полностью расправить крылья и взмахнуть ими.
— Викки внесла оживление в наш пиннэкусник, — сказал Эстасий, наблюдая, как Улита ласково гладит шею благородного животного. — И даже скучающий по Минадоре Фортис явно повеселел с появлением нашей новой постоялицы.
Находящийся в соседнем деннике серый в яблоках пиннэкус, услышав своё имя, радостно заржал и захлопал крыльями.
— Пойду, узнаю, чего он хочет, — сказал Эстасий и отправился к Фортису.
— Амикус, как ты думаешь, а Эстасию можно доверять? — шёпотом спросила Улита, увидев, что смотритель за пиннэкусами зашёл в соседний денник.
— Что ты ещё задумала? — с опаской посмотрел на девочку рыжий симпатяга.
— Да так, ничего, — потупилась Улита. — Так можно или нет?