Возвращение языческих традиций

Кампанелли Полин

Каждый уголок дома преобразился для празднования нового времени года. На высокой полке кухонного очага ярко-красные ягоды падуба отражаются в сероватом блеске оловянной посуды, а на столе, в резной деревянной миске ручной работы, лежат еловые шишки, оттененные красными ягодами шиповника и вихрем белых душистых цветов. В гостиной каминная полка украшена веточками падуба и душистыми сосновыми ветками, а в углу, у окна, выходящего на улицу, открытая взглядам прохожих, стоит елка — точно так же, как и много поколений назад.

Первое письменное упоминание об украшении елки было сделано в Латвии, в городе Риге, в 1510 году. Тогда дерево было наряжено бумажными цветами,

а вокруг него водили хоровод — до тех пор, пока купцы, устроившие этот явно языческий ритуал, не спалили его.

В Америке обычай украшения елки широко распространился лишь после 1841 года, когда королева Виктория велела нарядить новогоднюю елку в Виндзорском дворце. Ранее, как считали некоторые, этот обычай уже привезли с собой в Америку гессенские солдаты во время Войны за независимость. Гессенцами они назывались потому, что прибыли из немецкой земли Гессен, а земля эта издавна была известна тем, что там, особенно на знаменитой Брокенской горе в Гарце, устраивали свои сборища ведьмы. Первое известное упоминание об украшении вечнозеленого дерева в Америке относится к 1747 году.

Это произошло в моравингском селении Бетлехем, в Пенсильвании; правда, вместо настоящей елки там был деревянный каркас с прикрепленными к нему вечнозелеными ветвями.

Хотя обычай приносить на святки в дом вечнозеленое дерево и украшать его фруктами, орехами и сластями был очень рано осужден церковью как языческая традиция, он, как и сама старая религия, так никогда и не был полностью искоренен. Даже в сороковые годы XVII века европейские богословы все еще осуждали этот обычай. Один из них писал: «Среди прочих пустых затей, которые устраивают во время Рождества, забывая о слове Божьем, — рождественское дерево, или ель, которую ставят в доме и украшают куклами и сахаром!»

Вполне очевидно, что украшение священного вечнозеленого дерева предметами, напоминающими фрукты и цветы, — это магическое действие, направленное на то, чтобы вызвать приход сезона обновления и возрождения, цветение весенних цветов. Самыми ранними украшениями часто служили фрукты и орехи, пирожные и печенье. Позже, в викторианскую эпоху, появилось много цветных литографированных елочных украшений из картона с отделкой из проволочной мишуры. Подавляющее большинство елочных игрушек викторианской поры изображают Санта-Клауса, элегантно одетых викторианских дам, детей с охапками игрушек или окруженных весенними цветами. На рубеже XIX–XX веков популярность приобрели игрушки из дутого стекла; многие из них были стеклянными копиями прежних елочных украшений — фруктов и орехов. Среди этих хрупких стеклянных сокровищ, импортированных из Германии Ф.В. Вулвортом в первые десятилетия XX века, многие имеют языческий смысл.

На пахучих еловых ветках висят груша, сверкающая алмазной пылью, апельсин с потускневшей от времени краской, морковка, огурец, кукурузный початок. Рядом с ними — несколько гроздей винограда нежнейших розовых и зеленых оттенков, грецкие орехи с более или менее сохранившейся позолотой. Среди веток висят цветы и цветочные корзинки, а еще всевозможные еловые шишки — бледно-голубые с белой изморозью, нежно-зеленые с легкой позолотой. На верхушке одной из этих стеклянных шишек видна голова эльфа в красной шапочке. Это напоминает мне одну старую народную сказку, которую я слышала однажды и помню лишь смутно.

Много-много лет назад в хижине неподалеку от лесной чащи жили муж с женой. Лес давал им пропитание, но мужу все равно приходилось трудиться, чтобы зарабатывать на необходимые вещи, которые нельзя было добыть в лесу. Однажды он заболел и уже

не мог работать так, как раньше. Тогда, чтобы помочь мужу, жена каждый день, покончив с готовкой, стиркой и уборкой, отправлялась в лес за еловыми шишками, которые потом носила в деревню и продавала как святочные украшения. И каждый день, пока она собирала шишки, за ней незаметно кто-то наблюдал. И вот однажды человечек, наблюдавший за ней, появился и представился. «Я эльф — Еловая Шишка, — сказал он. — Почему ты собираешь шишки?» — «Я их собираю на продажу, чтобы помочь мужу, который очень болен», — отвечала та. — «Ну, тогда ладно, — сказал эльф, — но только смотри не собирай шишки вон под той елью». И он показал ей то дерево.

Женщина пообещала никогда не собирать еловые шишки под этим деревом, но скоро она собрала все лучшие шишки в лесу. Она зашла так далеко в чащу, как только отважилась, но найти ей удалось всего горстку мелких, поломанных шишек. А под той самой елью шишек было много, и были они большие и круглые. Женщина знала, что за них можно выручить хорошие деньги, но помнила о своем обещании. И она положила свою жалкую горстку шишек в фартук и понесла домой. По пути ей снова встретился эльф.

«Как поживает твой муж? — спросил он. — Много ли собрала шишек?» Хотя ответ на этот вопрос он уже знал, потому что наблюдал за ней.

«Ах, не очень хорошо, — сказала женщина, — я еле-еле набираю еловых шишек, чтобы хватило для продажи».

«Вот беда!» — сказал эльф и ушел прочь, а затем скрылся в лесу.

Но вечером, когда женщина пришла домой и высыпала шишки из фартука на кухонный стол, она, к своему изумлению и великой радости, увидала: шишек-то гораздо больше, чем она собрала, все они большие и круглые, да к тому же из чистого серебра! Разумеется, она сумела сбыть их за большие деньги. А муж ее скоро поправился, и стали они жить-поживать да добра наживать.

У германских народов еловые шишки были символами фей диких хвойных лесов. Быть может, именно поэтому первая стеклянная елочная игрушка, сделанная стеклодувами из живописной деревушки Лауша, приютившейся в маленькой лощине среди лесистых горных склонов, была в форме еловой шишки.

И еловая шишка, и желудь символизируют плодородие и круговорот жизни. Как говорится в пословице, «Лес из тысячи деревьев заключен в одном желуде». На ветках нашей елки во время святок висят по меньшей мере три украшения, изображающие дубовые веточки с желудями. Одна из них — жемчужно-белая с красными желудями, другая — с красными желудями на бледно-зеленых и серебряных листьях, а третья — темно-синяя с металлическим отливом. Есть и целый ассортимент желудей: некоторые — маленькие, сверкающие серебром, и зеленые, некоторые — в крапинку или в полоску. Но из всех украшений, представляющих растительное царство, ягод больше всего. Не изображая какие-то определенные виды ягод, эти старинные образцы стеклодувного искусства демонстрируют необычайное разнообразие форм и цветов. Среди них есть темно-синие, малиновые, блестящие серебряные и янтарно-золотые.

Среди фруктов и цветов, орехов и ягод, висящих на еловых ветках, рассажено множество птиц. Эти стеклянные создания тонкой работы с пастельным оперением и витыми стеклянными хвостами безмолвно демонстрируют свою красоту. Настоящее дикое царство зверей можно найти среди старинных елочных игрушек рубежа веков, а одно время елки украшались косяками рыб, сделанных из прессованного картона. Эти «дрезденские игрушки», названные по имени города, где они изготовлялись, были крайне реалистичными и делались с точностью, достойной зоологического атласа.