Возвращение зубра
Шрифт:
С другой стороны, многие описанные выше повадки можно наблюдать в играх телят уже на первом году жизни. В них, правда, нет той четкости и последовательности элементов, которые характерны для взрослых зверей. Начав бодаться, зубрята вдруг разбегаются, взбрыкивая, а взрывающий землю копытом теленок вынужден прервать ритуал угрозы, так как его неожиданно атаковал сверстник. Но иногда оставшийся в одиночестве годовалый бычок последовательно исполняет все элементы, хотя его действия невыразительны и неловки. Уже в раннем возрасте проявляется характерное поведение, которым через какие-нибудь пять-шесть лет зверь будет наводить страх на соперников. Хотя основные элементы угрожающего поведения зубров передаются по наследству, ритуал требует от быков их шлифовки и совершенствования. А для этого крайне важен свободный контакт зубров между собой, чтобы спарринг-партнеры по мере взросления набирали необходимый опыт. У диких животных есть все возможности для такого обучения, а экзамен у них принимают взрослые быки в период гона. Лишь к шести годам бычки достигают полного расцвета физических сил, а доведенный до совершенства ритуал позволяет им выдержать конкуренцию
Описанные ритуалы присущи зубрам, живущим в питомниках. Имеющиеся в литературе сведения об аборигенных зубрах говорят о том, что не исключена деформация их поведения под влиянием специфических условий жизни в неволе. И хотя ни в одной из работ я не нашел обобщенного описания угрожающих демонстраций, но из разных источников удалось почерпнуть достаточно полный перечень элементов, составляющих ритуал. Это почти все упомянутые ранее движения и позы, за исключением топанья и разметывания земли бородой. Ритуал предупреждения аборигенов включал копытенье, взрыхление земли рогами либо стоя на ногах, либо припав на колени, а также «катание при взаимных играх», то есть валяние. Отсутствие указаний на исполнение некоторых, употребляемых зубрами действий объясняется тем, что исследователи в свое время не обратили на них должного внимания. Поэтому изложенные ими факты не следует пока принимать в качестве доказательства трансформации угрожающего поведения зубров. Немаловажно, что в питомнике довольно часто элементы мужского ритуала, каким является ритуал предупреждения, исполняли и самки, особенно при половом возбуждении.
И все же изменения произошли, правда, лишь в интенсивности употребления современными зубрами некоторых элементов ритуала предупреждения. В первую очередь это относится к валянию. На мой взгляд, это самый острый момент в конфликтной ситуации, ибо перед самой схваткой тот или другой из соперников вдруг принимает позу, при которой тут же может быть убит противником. Следует ли рассматривать это как попытку умиротворить соперника по аналогии с принятием позы, когда подставляются наименее защищенные места тела (у различных видов псовых) или с демонстрацией полного подчинения (у обезьян). Тогда почему быки повторяют его несколько раз в одном и том же сочетании с элементами явной угрозы? Это выглядит уже не как стремление к установлению мира, а как попытка еще и еще раз запугать соперника.
Возможно бык, находящийся на своей территории, чувствует свое превосходство настолько, что может позволить себе принять позу, ослабляющую его способность отразить атаку соперника? На такое предположение наталкивает тот факт, что быки, оказавшись вне своей территории, например при перегонах, не становятся на колени и тем более не ложатся на землю. Таким образом, на чужой территории зубр теряет уверенность и отказывается от демонстрации наиболее ярких элементов угрозы. С другой стороны, забор из жердей или металлической сетки не позволяет быку ни обратить в бегство противника без драки, ни вступить с ним в схватку. Оба зверя на виду друг у друга долгое время проводят во взаимных угрозах, но ни один из них добровольно не покидает поле боя. Однако борьбы как таковой нет, а значит, и не снижается напряженность конфликта. Такая незавершенность стремлений вызывает различные смещенные реакции на исполнение других форм поведения, которые кажутся неуместными в данных ситуациях, например комфортное или маркирующее поведение. Их включение в репертуар угрожающих демонстраций зубров стало возможным, вероятно потому, что они исполнялись животными очень часто и закрепились в качестве составных элементов этих ритуалов. Условия неволи в наше время лишь активизировали этот процесс.
И все же, какими бы путями не шло совершенствование демонстраций угрожающего поведения зубров-быков, оно было направлено на то, чтобы запугать противника и отстранить его от участия в размножении. Ну а что же бывает, когда соперникам не удалось убедить друг друга в необходимости мирного решения конфликта? Тогда — бой!
Неволя раздражает
Итак, схватка неизбежна! И каждая драка неповторима, что обусловлено индивидуальными качествами соперников, условиями их жизни и конкретной ситуацией. Вот каким видел бой зубров В. Крестовский в середине прошлого века: «…Зубры… вступают между собой в борьбу сначала как-будто шутя, а потом и не на шутку. С таким остервенением бросаются они друг на друга и с такой силой сталкиваются лбами и рогами, что наблюдателю остается только удивляться, как это при таком взаимном толчке зубры не падают замертво и не прошибают себе череп… Дуэль между зубрами во время соперничества в страсти и любви кончается тем, что один из противников остается на месте, если не всегда убитым, то всегда почти ошеломленным до полного беспамятства, до продолжительного обморока. В таких поединках чаще всего погибают молодые трехлетки».
Иначе представлял себе серьезность конфликтов между самцами Г. Карцов: «…Единоборство на смерть случается не часто, только если сойдутся быки неравной силы и более слабый начнет упрямиться. Бойцы равной силы после нескольких стычек расходятся и продолжают вымещать свою злобу на окружающих предметах». О повадках кавказских зубров пишет И. Башкиров, который обобщил сведения охотников и пришел к выводу, что между быками на Кавказе случались и жестокие бои: «…шум от возни дерущихся самцов был слышен на большое расстояние, самцы при этом ревели как буйла (буйволы — В. П.)» Однако погибших в таких схватках зубров не находили. Итог исследованиям агрессивных взаимоотношений между зубрами подвел Н. М. Кулагин: «…нет, по-видимому, теперь (в начале XX столетия — В. П.) тех ожесточенных боев самцов из-за самок, которые описаны
Современные наблюдения в питомниках и зоопарках дают более подробную информацию о характере боев между самцами. У зубров, как и у бизонов, наблюдают два способа ведения сражений: фронтальное столкновение лбами и боковые удары рогами. Дерущиеся быки сталкиваются лбами не с разгона, а сблизившись до двух-трех метров. Выдержать такой удар весом около тонны позволяют им разросшиеся кости черепа и плотная кожа на лбу с густой челкой. Мощный удар острым рогом может быть предотвращен ответным наклоном головы соперника, но если укол все же нанесен, то от серьезного ранения предохраняет очень толстая и плотная шкура на шее и груди; она не плотно облегает тело, а как бы накинута в виде мантии. Некоторые зоологи считают рога зубров не приспособленными к боям ввиду особой своей формы — концы загнуты внутрь. Но это справедливо лишь для самок, рога которых действительно малопригодны для нанесения уколов. Но вот рога самцов широко развернуты так, что концы направлены вперед и представляют мощное и грозное оружие. К тому же быки имеют обыкновение затачивать их острие. Эта особенность своеобразно была подмечена еще Плинием Старшим две тысячи лет назад: «…и если слоны и зубры острят и выглаживают свои бивни о дерево, а носороги о скалу, вепри же как об одно, так и другое точат кинжалы своих клыков, если, следовательно, животные умеют приготовляться к тому, чтобы наносить вред, — то кто же из них, за исключением человека, еще и напитывает свое оружие ядом», — пишет этот наблюдательный философ древности в восемнадцатой книге своей «Естественной истории». Анализируя тактику ведения зубрами боев, становится ясно, что они стремятся достать своими острыми рогами именно те части тела противника, которые не защищены мощной мантией, а именно брюхо и бока.
Вот описания двух боев между быками, в которых продемонстрированы некоторые тактические приемы, позволяющие им одолеть противника. К счастью, они закончились благополучно для участников. Инициатором был бык по кличке Плекс, который родился в польском резервате Пшина и затем был передан в Центральный зубровый питомник. Первого сентября 1976 года после нескольких своевременно пресеченных попыток вырваться из своего загона ему, наконец, удалось проникнуть на чужую территорию. Встреча Плекса с ее хозяином Мускателем произошла в шесть часов утра на кормовой площадке, когда стадо после ночного отдыха в глубине леса вышло на подкормку. Я увидел уже начавшуюся драку и не могу сказать, предшествовали ли этому предварительные угрожающие демонстрации или нет. Когда я прибежал к месту схватки, быки уже сошлись лоб в лоб и, упираясь всеми конечностями в рыхлую лесную почву, остервенело толкали друг друга. Толчки более крупного Мускателя были настолько сильны, что от ударов о стволы деревьев у Плекса во многих местах лопнула кожа. Бодание длилось десять-пятнадцать минут, в течение которых быки даже не реагировали на удары палок и камней, которыми зуброводы пытались их разнять. Но вот в схватке наступил перелом: Мускателю удалось подцепить соперника рогами под грудь, где центр тяжести у зубров, и с силой рванув вверх, подбросить соперника. Плекс упал на бок и от удара о землю уже не мог оправиться. Мускатель тут же ткнул рогом ему в брюхо, но отчаянные крики зуброводов, удары палками все же заставили победителя отойти от поверженного врага. Плекс смог подняться только через четверть часа, а поднявшись, стоял, понурив голову и тяжело дыша. Он не мог сопротивляться даже людям и, понукаемый ими как вол, вышел в соседний отловной дворик, где окончательно смог прийти в себя лишь через пару часов.
На следующий, 1977 год, Плекс вновь стал искать встречи с соперниками, что ему снова удалось. Первого сентября он проник в загон к спокойному, но физически крепкому беловежцу Монтею. Мне удалось наблюдать их действия, предшествовавшие схватке. Плекса я обнаружил по сильному треску ломаемых им деревьев во время передвижения по чужому загону. В восемь часов вечера оба самца наконец сошлись, но пока не начали драться, а держались рядом со стадом зубриц, и Плекс пытался ухаживать за самкой из гарема Монтея. Битва началась утром второго сентября около шести часов и происходила на том же месте, где я оставил быков вечером. Упершись лоб в лоб, соперники толкали друг друга в течение десяти минут. Затем Монтей, проявляя завидную ловкость, стал быстро кружиться вокруг пришельца, нанося ему удары с боков и даже сзади. Улучив момент, Монтей поддел Плекса рогами под грудь и приподнял его над землей. Потеряв равновесие, тот перевернулся в воздухе и упал на левый бок, повредив обе левые ноги. Монтей хотел нанести завершающий удар в брюхо незадачливому противнику, но метко брошенный камень остановил его, а затем совместными усилиями зуброводам удалось отогнать победителя в сторону. На сей раз Плекс довольно быстро вскочил на ноги и, хромая, побрел к воротам, куда люди направляли его, подгоняя хворостинами. Монтей возвратился и пытался преследовать Плекса, однако без особого труда его отогнали в лес.
Чтобы у читателя не создалось впечатления о безобидности стычек взрослых зубров, расскажу о двух трагических случаях, завершившихся гибелью одного из участников. Так, М. А. Заблоцкий пересказывает наблюдения польских зуброводов о гибели в резервате Беловеж очень ценного племенного беловежского зубра: «…16 июля 1935 г. мощный кавказец (Борус), в то время уже почти достигший 8-летнего возраста, повалил забор, отделявший его от шестилетнего Бйорнсона и вступил с ним в жестокую битву. Битва продолжалась не менее 2 часов. Все попытки разнять борющихся великанов были тщетны. Борус, постоянно теснивший Бйорнсона, все же не мог свалить его с ног. Наконец ему удалось прижать Бйорнсона к старому расщепленному пню, куда Бйорнсон упирался задними ногами. Еще один-два удара — и у Бйорнсона оказалась перебитой кость задней правой ноги и разорваны связки левой. Бйорнсон повалился на землю. Всей своей тяжестью Борус придавил распростертого на земле противника. Наступила агония».