Возвращение. Части 1-3

Ищенко Геннадий Владимирович

Сегодня был День Победы и, как обычно, собрались в квартире моих родителей, только теперь уже три семьи. Сестра в декабре вышла замуж и навещала нас не чаще, чем я ездил к Брежневу. Праздник она отмечала вместе с мужем и его родней.

— У вас хоть Ольга осталась, — вздыхала по этому поводу мама, — а у нас все разбежались.

— Далеко мы разбежались? — спросил я. — Через стенку можно перестукиваться.

— Все равно, — сказала она. — У вас теперь своя жизнь, постоянно бывают друзья. Мы вам снова станем нужны только тогда, когда

появятся внуки.

— Только после окончания института! — предупредила жена. — Три года это недолго. Пап, ты еще долго будешь служить? Не тяжело?

— Думаю, еще два-три года, — ответил Иван Алексеевич. — Если вытяну три, уволят полковником, а это уже другая пенсия. При желании можно не работать.

— Так ты и усидишь дома! — с сарказмом сказала Надежда.

— Не усижу, — согласился Иван Алексеевич. — Но смогу выбрать что-нибудь необременительное. Будем тогда с Володей ездить на рыбалку. А сидеть дома скучно, да и деньги пригодятся, у нас еще Ольга растет.

— Выпьем за самый главный праздник! — сказал отец, поднимая рюмку. — А вы так и будете чокаться лимонадом? Друзья не смеются?

— Привыкли, — ответил я. — За победу!

— Сегодня вас будут показывать? — спросила мама.

Вчера в Центральном Доме Советской Армии был праздничный концерт, на котором мы выступали с двумя песнями.

— Обычно показывают, — ответила Люся. — Съемку вели, и в программе есть праздничный концерт.

— Куда думаете ехать отдыхать, студенты? — спросила Надежда. — Мою просьбу еще не забыли?

— Деньги есть, так что сможем съездить и на Урал, и на море, — сказал я. — Нужно только сначала сдать сессию.

— Счастливые вы люди! — сказала мама. — Все у вас есть. Мы с мужем совсем не так начинали. Бараки и частные квартиры, да пара чемоданов. Даже посуды своей не было, приходилось брать у хозяйки. А сейчас в магазинах все есть, были бы деньги. Я заметила, что за последние два года в московских магазинах заметно увеличился выбор товаров.

— Это не только в Москве, — сказал отец. — Друзья пишут из Белоруссии, что там то же самое.

С час мы посидели за столом, потом посмотрели концерт, а когда он закончился, и все убрали со стола, позвонил Келдыш.

— Здравствуйте, Мстислав Всеволодович! — ответил я на приветствие. — Поздравляю с праздником! Сто лет вас не видел и не слышал. Чем обязан?

— Мы это сейчас исправим, — пообещал он. — Вы с Люсей не за столом?

— Нет, только что закончили праздновать.

— Тогда собирайтесь, я за вами приеду минут через пятнадцать. Форма одежды — парадная.

И положил трубку.

— Собирайся, — сказал я жене. — Келдыш хочет нас куда-то вытащить. Подъедет совсем скоро, так что лучше его подождать на улице.

Мстислав Всеволодович приехал даже раньше, чем обещал.

— Я уже отвык от "Волги", — сказал я, помогая Люсе сесть в салон. — И куда вы нас повезете?

Он был за рулем сам, поэтому разговаривать можно было совершенно свободно.

— На

моей квартире собрались друзья, с которыми я вас хочу познакомить. Мне, если честно, перед тобой немного неудобно. Благодаря тебе в ближайшие годы мы во многих областях совершим рывок, а вы у нас незаслуженно забыты. Мне уже осталось немного. Уйду, и никто не узнает, кому этим обязаны. Поэтому хочу вас хоть познакомить кое с кем. Такие знакомства всегда могут пригодиться. Заодно нам что-нибудь споете. Но это только повод.

— Зря вы себя так рано хороните, — возразил я. — Медитации выполняете?

— И медитации делаю, и боярышник пью.

— Вот и прекрасно. А когда запустите в производство те сердечные препараты, которые я описал, обязательно пройдите курс лечения. Вы у нас еще десяток лет накрутите вдобавок к тому, что было. И переживаете вы зря. Все, что я просил, получил, а известности нам и так хватает. Когда окончим институт, так сыграем, что все премии будут у нас.

— Не скажешь, почему именно кино? Ты же в прошлой жизни занимался техникой. Значит, было желание и способности? Или нет?

— Было, — кивнул я. — И сейчас в какой-то мере есть, но тяга к кино сильнее. Нам всегда приходится выбирать что-то одно, жертвуя другим. Вы ведь тоже пожертвовали авиацией.

— Откуда знаешь? — спросил он.

— Где-то вычитал. А почему кино… Я ведь смотрел сотни фильмов, многих из которых никогда не создадут. А мы сможем кое-что вернуть. Да еще вложить в интересный сюжет правильные мысли.

— Это вам нужно было на режиссерский факультет.

— Совсем не обязательно. Имея готовый сюжет и те знания по режиссуре, которые нам дадут, можно будет спокойно снимать фильмы. А вот сниматься в них самому без учебы у Герасимова или кого-то другого уже трудно.

— А вам дадут снимать?

— В мое время актеры становились режиссерами и наоборот. Да и сейчас таких примеров достаточно. Тот же Бондарчук. А с моими связями…

— Сейчас мы их увеличим, — пообещал он, останавливая машину у подъезда.

У Келдыша мы пробыли до позднего вечера. Познакомились с его гостями, среди которых было несколько ректоров московских вузов, спели им под гитару с десяток наших песен и к концу вечера были в этой компании своими.

— На сцене рассказываешь анекдоты налево и направо, — сказал незадолго до окончания встречи ректор МГУ Иван Георгиевич Петровский, — а нас за весь вечер ни одним не порадовал.

— Вы и так весело провели время, — засмеялся я, — но если хотите… Но только один, потому что я уже вызвал машину и нужно готовиться на выход. Слушайте. Ученые изобрели новое атомное оружие. После испытаний на конференции корреспонденты спрашивают: "Скажите, по вашим оценкам, какова была мощность взрыва?" " От 10 до 100 килотонн". "А почему такой большой разброс в оценке?" "Ну, мы сначала думали — 10 килотонн, а оно как бабахнет!!!"

— Докладывайте, Ричард, — сказал президент. — Мы ждем.