Возвращение.
Шрифт:
Но никто не отвечал, сигнал перебивался магнитным полем молний.
Поставив радио на авто-повторение записанного сигнала, капитан заговорил с кораблём:
– Никто нам не поможет мой Иноходец. Здесь только мы и эти люди. Покрыты сумраком убийцы, они нуждаются в нашей помощи. Так не дадим же буре забрать ни нас, ни их!
Прожекторы были включены на максимум, дизель ревел, сигнал бедствия дублировался в частотах невидимых радиоволн, судно бросало по волнам. В один такой толчок бармен не удержался и сорвался с ног, ударившись головой, превозмогая сотрясение, залитый стекающей на лицо кровью он схватился за штурвал
Выстрел. Ракета взлетела в пучину мрака, оставив на прощанье яркий алый шлейф сигнального света.
Вспышка. Почти невидимая за грузом туч она полыхнула, ворвавшись в их нутро.
Облитый стекающей на лицо кровью спасатель ожидал ответ. Секунда, две, не менее минуты длилось ожидание.
Закрыв рану на лбу рукавом, капитан боролся с яростью воды и ветра. И вдруг зелёный шлейф, летящей в ответ на красный свет ракеты, наметил цель. Огонь её погас в мгновение, но дал понять – до чьих-то судеб не более полукилометра.
Забравшись на мостик, бармен сбавил ход для улучшения манёвренности, направил штурвал и прожектора на северо-восток, на поглощаемый каплями ливня зелёный свет и направился отбирать у шторма его добычу.
Волны откидывали Иноходца назад, но воля его капитана была непреклонна, штурвал закреплён, а путь, как ни старался шторм – неизменен.
Спустя минуту он подобрался к деревянной двухмачтовой шхуне, размером около пятнадцати метров. Сломленную у основания мачту кидало по всему кораблю, обвитая канатами, как огромный вертел она кружилась и разрушала корпус корабля. Вторая мачта была потеряна.
На палубе виднелись три фигуры.
Деревянный корпус шхуны был раздроблен на две неравные части и до сих пор чудом не разорван. Почти поглощённый морской водой этот тонущий корабль молил о помощи, захлёбываясь в волнах.
Каждая из них грозилась стать последней.
Не имея средств для проведения спасательных операций, капитан был безоружен, и он предпринял рискованный и не описанный ни в одном учебнике шаг.
Перезакрепив штурвал в направлении умирающей шхуны, и привязав трос одним концом к гудку, а другим к своей руке – капитан выбрался на палубу. Овившись вокруг пояса снастями и канатами, он обвязал один конец вокруг себя, а другой – вокруг деталей корпуса корабля. Рыболовную сеть он зацепил карабинами за поручни перил и перекинул через левый борт в воду. Свисая вниз и прилегая к корпусу, она образовала подобие канатной лестницы.
Дизель разрывался воем, удары волн подкидывали Иноходца, вода стекала с его бортов потоками, но он отважно шёл вперёд.
До терпящей крушения шхуны оставалось полкорпуса, надвигалась ещё одна волна.
Капитан понимал, она будет последней и решающей.
Поглотив шхуну, волна скрыла её позади гребня, настал черёд спасателя.
Тяжёлый, металлический корпус Иноходца был схвачен силой волны и подкинут на вершину гребня. Время замедлилось, капли тысяч брызг застыли в мёртвом ожидании конца. Капитан дёрнул
Смертельный удар двух кораблей был страшен, щепки шхуны разлетелись в стороны. Одна из фигур сорвалась и упала в воду. Размахнувшись, мачта врезалась в нос Иноходца, оставляя рваную рану на его корпусе, отскочив и рухнув на поверхность воды. Обвивавшие её канаты растеклись. Уплывая прочь, она выглядела, как мёртвый морской монстр с тысячей щупалец. Предсмертный удар монстра разорвал корпус Иноходца, в трюм пошла вода. Заливая отсеки, она пробралась до двигателя, умертвив его в одно мгновение. Иноходец, издав прощальное рычание – заглох, его сердце остановилось. Проводку закоротило, искры летели во все стороны, прожекторы мерцали, нещадно уничтожая лампы и, в конце концов, потухли. Иноходец ослеп. В трюме и машинном отсеке назревал пожар.
Ослепший, без сил к движению, Иноходец захлёбывался от заливающей его внутренности воды.
Отвязав себя от страховочных канатов, капитан забежал на мостик и ударом кулака разбил стекло аварийной кнопки, с усилием нажав её. Включилась аварийная система, радио начало передавать на всех частотах сигнал SOS и текущие координаты, два плунжерных насоса с потугами завелись, получая питание от старых, но ещё живых аккумуляторов. Топящая Иноходца вода, пробивая сухие трубы, начала откачиваться из трюма, выплёскиваясь порциями с обоих бортов.
Затопление замедлилось.
Три фигуры, замеченные капитаном издалека, оказались семейной парой с дочерью. Но только две стояли на краю борта, который теперь был упёрт в корпус Иноходца. Две женщины были на расстоянии вытянутой руки от свисавшей с борта спасительной рыболовной сети. Следующая волна разорвёт эту связь двух кораблей, времени не оставалось. Капитан подбежал к борту и, схватившись одной рукой за сброшенные им ранее спасательные снасти, другой он тянулся вниз – к двум измученным штормом душам.
Пытаясь перебороть вой и грохот волн, он кричал, надрывая голос:
– Прыгайте! Прыгайте на снасти!
Вариантов не оставалось и жертвы урагана, оттолкнувшись от поручней умирающего корабля, запрыгнули на сеть.
Шхуна со скрежетом развалилась и начала тонуть. Две женщины карабкались вверх. Мужчины видно не было. Его затянуло в пучину, ураган издал грохот грома и засверкал молниями. Забрав одну душу, он радовался победе. Схватив и вытащив двух женщин, капитан скинул с себя страховочные снасти и без сомнений прыгнул в воду.
Адреналин и холод побороли боль кровоточащей раны, соль жгла открытые под водой глаза, и во тьме ревущей пучины он увидел силуэт мужчины. Потеряв сознание, он опускался на дно. Сражаясь с подводными потоками капитан, теряя воздух от их ударов, едва добрался и схватил утопающего. Из последних сил он выбрался на поверхность. Первая же волна накрыла их, стараясь утопить. Капитан хлебнул воды, мерзкая горечь оплела нутро. Сделав толчок ногами, он подтянулся и схватил правой рукой сеть, левая держала тело.