Возвращение
Шрифт:
– Пакостная штука! – меланхолически говорит Юпп. – Все эти годы я только об одном мечтал – как бы убраться подальше от армии, а теперь вот радуешься, что тебя не гонят. Ну, пропадать так пропадать – ставлю восемнадцать!
У Вилли в руках выгоднейшая комбинация.
– Двадцать! – отвечаю я за него, – Ну, а ты, Валентин?
Валентин пожимает плечами:
– Двадцать четыре!
На сорока Юпп пасует. В эту минуту появляется Карл Брегер.
– Захотелось поглядеть,
– И ты решил, что мы, конечно, здесь, – ухмыляется Вилли, поудобнее усаживаясь на скамье. – Нет, знаешь, как ни верти, а для солдата казарма – истинная родина. Сорок один!
– Сорок шесть! – азартно бросает Валентин.
– Сорок восемь! – гремит Вилли в ответ.
Черт возьми! Игра становится крупной. Мы придвигаемся поближе. Вилли, прислонясь к стенке шкафа, в упоении показывает нам четырех валетов. Валентин, однако, зловеще ухмыляется: его шансы еще вернее – у него ничего нет в прикупе.
Как уютно здесь! На столе мигает огарок свечи. В полумраке чуть белеют солдатские койки. Мы большущими ломтями поглощаем сыр, который раздобыл Юпп. Юпп режет его клинковым штыком и по очереди всех нас оделяет.
– Пятьдесят! – беснуется Валентин.
Тут дверь распахивается настежь, в комнату врывается Тьяден.
– Зе… Зе… – заикается он. От страшного волнения на него напала икота. Мы водим его с высоко поднятыми руками по комнате.
– Что, девочки обобрали? – участливо спрашивает Вилли.
Тьяден отрицательно качает головой:
– Зе… зе…
– Смирно! – командует Вилли.
– Зеелиг… Я нашел Зеелига, – ликующе произносит наконец Тьяден.
– Слушай! – рявкает Вилли. – Если ты врешь, я выброшу тебя через окно.
Зеелиг был нашим ротным фельдфебелем. Скотина первоклассная. За два месяца до конца войны его, к сожалению, куда-то перевели, и мы до сих пор никак не могли напасть на его след. Тьяден сообщает, что он содержит пивную «Король Вильгельм» и что пиво у него высшей марки.
– Вперед! – кричу я, и мы всей оравой устремляемся к выходу.
– Стой, ребята! Без Фердинанда нельзя. У него с Зеелигом давние счеты за Шредера, – говорит Вилли.
У дома Козоле мы поднимаем отчаянный шум, свистим и буяним до тех пор, пока он, недовольный, в одной ночной рубахе, не высовывается в окно.
– Что вам взбрело в голову, на ночь глядя? – ворчит он. – Забыли, что я женат, что ли?
– Это дело подождет, – ревет Вилли. – Беги скорее вниз, мы нашли Зеелига.
Фердинанд оживляется.
– Не врете? – спрашивает он.
– Не врем! – каркает Тьяден.
– Есть! Иду! – кричит Козоле. – Но горе вам, если вы меня разыгрываете…
Пять
Когда мы сворачиваем на Хакенштрассе, Вилли в возбуждении налетает на прохожего и сшибает его с ног.
– Бегемот! – кричит прохожий, лежа на земле.
Вилли мигом возвращается и грозно вырастает перед ним.
– Простите, вы, кажется, что-то сказали? – спрашивает он, беря под козырек.
Тот вскакивает и, задрав голову, смотрит на Вилли.
– Не припомню, – бормочет он.
– Ваше счастье, – говорит Вилли. – Ругаться можно лишь при соответствующем телосложении, которым вы, кажется, не отличаетесь.
Мы пересекаем маленький палисадник и останавливаемся перед пивной «Король Вильгельм». Но надпись на вывеске уже замазана. Теперь пивная называется «Эдельвейс». Вилли берется за ручку двери.
– Минутку! – Козоле хватает его за руку. – Слушай, Вилли, – говорит он торжественно, – если будет драка, бью я. По рукам.
– Есть! – Вилли хлопает его по руке и распахивает дверь.
Шум, чад и свет вырываются нам навстречу. Стаканы звенят. Оркестрион гремит марш из «Веселой вдовы». На стойке сверкают краны. Раскатистый смех вьется над баком, в котором две девушки ополаскивают запененные стаканы. Девушек окружает толпа парней. Остроты так и сыплются. Вода плещется через край. Лица отражаются в ней, раскалываясь, дробясь. Какой-то артиллерист заказывает круговую водки и хлопает девушку по ягодицам.
– Ого, Лина, товар довоенный! – рычит он в восторге.
Мы протискиваемся вперед.
– Факт, ребята: он и есть, – говорит Вилли.
В рубашке с засученными рукавами и распахнутым воротом, потный, с влажной багровой шеей, хозяин цедит за стойкой пиво. Темными золотистыми струями льется оно из-под его здоровенных кулачищ в стаканы. Вот он поднял глаза и увидел нас. Широкая улыбка ползет у него по лицу.
– Здорово! И вы здесь? Какого прикажете: темного или светлого?
– Светлого, господин фельдфебель, – нагло отвечает Тьяден.
Хозяин пересчитывает нас глазами.
– Семь, – говорит Вилли.
– Семь, – повторяет хозяин, бросая взгляд на Фердинанда. – Шесть и седьмой – Козоле.
Фердинанд протискивается к стойке. Опираясь кулаками о край стойки, спрашивает:
– Послушай, Зеелиг, у тебя и ром есть?
Хозяин возится за стойкой:
– Само собой, есть и ром.
Козоле смотрит на него исподлобья:
– Небось хлещешь его почем зря?
Хозяин до краев наполняет несколько рюмок:
– Конечно.